Ефим Гаммер “Весенние ностальгушки" иронические рассказы для тех, кому склероз не страшен
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва
Ефим Гаммер родился 16 апреля 1945 года в Оренбурге. Жил в Риге. Окончил русское отделение журналистики Латвийского госуниверситета. Автор многих книг прозы и стихотворений. Лауреат престижных международных премий.
Ефим Гаммер
ВЕСЕННИЕ НОСТАЛЬГУШКИ:
иронические рассказы для тех, кому склероз не страшен
Ефим Гаммер
©Yefim Gammer, 2023
ОБ АВТОРЕ
Ефим Аронович Гаммер – член правления международного союза писателей Иерусалима, главный редактор литературного радиожурнала «Вечерний калейдоскоп» – радио «Голос Израиля» - «РЭКА», член редколлегии израильских и российских журналов «Литературный Иерусалим», «ИСРАГЕО», «Приокские зори». Член израильских и международных Союзов писателей, журналистов, художников – обладатель Гран При и 13 медалей международных выставок в США, Франции, Австралии, в середине девяностых годов, согласно социологическому опросу журнала «Алеф», был признан самым популярным израильским писателем в русскоязычной Америке. Родился 16 апреля 1945 года в Оренбурге (Россия), закончил отделение журналистики ЛГУ в Риге, автор 29 книг стихов, прозы, очерков, эссе, лауреат ряда международных премий по литературе, журналистике и изобразительному искусству. Среди них – Бунинская, Москва, 2008, «Добрая лира», Санкт-Петербург, 2007, «Золотое перо Руси», золотой знак, Москва, 2005 и золотая медаль на постаменте, 2010, «Левша» премия имени Н.С. Лескова – 2019, имени М.В. Исаковского «Связь поколений» – 2021, премия имени Марка Твена – 2022, международная литературная премия «ДИАС» – 2022, «Бриллиантовый Дюк» – 2018 и 2019, международного конкурса «Поэтический атлас 2021», «Петербург. Возрождение мечты, 2003». В 2012 году стал лауреатом (золотая медаль) 3-го Международного конкурса имени Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков и дипломантом 4-го международного конкурса имени Алексея Толстого. 2015 год – дипломант Германского международного конкурса «Лучшая книга года». Диплома удостоена документальная повесть «В прицеле – свастика», выпущенная в свет рижским издательством «Лиесма» в далеком 1974 году. Выходит, не только рукописи не горят, но и некоторые старые книги. В 2020-году удостоен международной премии имени Саши Чёрного и назван лучшим автором 2019 года по разделу «Проза» в российском журнале «Сура», по разделу «Художественная публицистика» в российском журнале «Приокские зори», на 6-ом международном поэтическом конкурсе «Россия, перед именем твоим…» удостоен 1 места и стал Победителем международного конкурса драматургов, проведенном в Санкт-Петербурге театром «ВелесО». Также занял 1 место в номинации Поэзия – на Всероссийском конкурсе «Чудеса делаются своими руками» имени Нины Николаевны Грин, стал победителем – 1 место – на международном конкурсе «Хвала сонету». лауреатом международной поэтической премии «Мое солнцестояние», лауреатом международного конкурса поэзии имени Игоря Царева «Пятая стихия» в номинации «Мое Подмосковье» и дипломантом международного литературного конкурса маринистики имени Константина Бадигина. В 2014 году занял 1 место на литературном конкурсе имени Лаврентия Загоскина «Вслед за путеводной звездой» в номинации «Проза». Кроме того, является старейшим действующим боксером нашей планеты. Вернувшись на ринг в 1998 году в возрасте 53 лет, выступал в боксерских турнирах до 70, тридцать раз подряд стал чемпионом Иерусалима. Занесен во всемирную книгу «КТО ЕСТЬ КТО» – московское издание. Живет в Иерусалиме. Печатается в журналах России, США, Израиля, Германии, Франции, Бельгии, Канады, Латвии, Дании, Финляндии, Украины «Литературный Иерусалим», «Арион», «Нева», «Дружба народов», «Наша улица» «Новый журнал», «Встречи», «Слово\Word», «Новый свет», «Наша улица», «Млечный путь», «Вестник Европы», «Кольцо А», «Журнал ПОэтов», «Зарубежные записки», «Мастерская», «Заметки по еврейской истории», «Побережье», «Русская мысль», «Литературная газета», «Российский писатель», «Время и место», «Стрелец», «Венский литератор», «LiteraruS – Литературное слово», «За-За», «Эмигрантская лира», «Дети Ра», «Урал», «Человек на Земле»», «Сибирские огни», «Байкал», «Нижний Новгород», «Сура», «Приокские зори», «Литературная Америка», «Фабрика литературы», «Гостиная», «Плавучий мост», «Подъем», «Квадрига Аполлона», «День и ночь», «Север», «Новый Енисейский литератор», «Литературные кубики», «Дон», «Ковчег», «Настоящее время», «Новый берег», «Эмигрантская лира», «Дерибасовская – Ришельевская», «Мория», «Новый континент», «Кругозор», «Времена», «Наша Канада», «Витражи», «Огни над Бией», «Бийский вестник», «Новая реальность», «Знание – сила: фантастика», «Под небом единым», «Меценат и мир», «Дальний Восток», «Отчий край», «Филигрань», «Московский базар», «Экумена», «Наше поколение», «Белый ворон», «Перископ», «Русское литературное эхо», «Алеф», «Лехаим», «Мишпоха», «Наша молодёжь», «Паровозъ», «День литературы», «Русская жизнь», «Флорида», «Менестрель», «Земляки», «Алия», «Студия», «Метаморфозы», «Поэтоград», «Симбирск», ,«Жемчужина», «Антураж», и т.д.
Ефим ГАММЕР
© Ефим Гаммер, 2023
ВЕСЕННИЕ НОСТАЛЬГУШКИ:
Иронические рассказы
для тех, кому склероз не страшен
ЧУДЕСА ТРАНСПЛАНТАЦИИИ
Пришла весна, а с ней наступило и время полного благоденствия, когда не только израненное влюбчивостью сердце, но и любую заштатную пятку можно заменить на более доброкачественный предмет человеческого тела.
Заявился я в клинику.
- Смените мне пятку.
- Сменить? Пожалуйста. Но зачем? Она вполне соответствует стандарту.
- Так точно! Но прошу вас: пойдите мне навстречу. Дело в том, что у меня душа ушла в пятки после того, как мне предложила руку и сердце тетка Матрена. А сочетаться с ней узами Гименея иначе, как будучи бездушным, нельзя. Всю жизнь душа холостяцкая будет ныть и болеть.
И хирурги пошли навстречу моему семейному счастью. Однако это не удовлетворило меня полностью.
Заявляюсь в клинику снова.
- Замените глаза.
- Можно и глаза. Но к чему, собственно?
- Повода для скандала найти не могу. Не вижу, к чему бы придраться. А заимей я другие глаза... Недаром говорят, что в чужом глазу и соринку узришь.
Поставили мне новые глаза. Смотри да радуйся. Но я и с новыми глазами не успокоился.
Опять тащусь в клинику.
- Нельзя ли и желудок... того...
- Чего – «того»?
- Заменить.
- Отчего же нельзя? Но на что конкретно жалуетесь?
- Я же сказал, на желудок.
- Однако! Он у вас исправно функционирует.
- Это как сказать. С точки зрения водки, да, нормально. Но когда приходится пригубить «тройника»...
- Что это за напиток?
- Для дезинфекции желудка, товарищ доктор. В каждой аптеке продается.
- Алкогольный?
- Вашими бы устами мед пить.
- А что вы делаете вашими?
- «Тройной одеколон» потребляем. А желудок его не приемлет. Уста приемлют, а желудок нет - вот какая чехарда получается. Так что уважьте, поставьте что-то соответствующее моменту.
Уважили. Поставили мне луженый желудок.
Благоденствуй теперь!
Хорошо, но не очень.
Впереди свадьба. А после нее - известная ситуация: мужику надо овладеть положением без промедления, превратиться в одночасье в главу здоровой по духу семьи и, значит, заиметь крепкую руку - иначе окажешься под каблуком у супружницы.
А где достать крепкую руку? Понятно - где, в клинике, обеспечивающей во время полного благоденствия истинный комфорт для каждого члена организма.
Пошел по адресу. Сказал, что следовало. И получил, что надобно. Словом, обогатился на крепкую руку. На костяную. С манипуляторами. Как у Кащея Бессмертного.
Обломал ею Матренины каблуки, чтобы неповадно было тетке ходить по мне, как по подстилке. А дальше? Дальше - глубже! Посмотрел на дело своей крепкой руки и ужаснулся. Жалко стало туфель, купленных в виде подарка лично мною жене на свадьбу. «Ну, - думаю, - пропал парень, расчувствовался по четвертаку, зазря потраченному. Надо поскорей избавляться от такого слабонервного сердца, а то ведь и до инфаркта доведет».
Рванул в клинику.
- Сердце того-этого... неуживчивое. Со мной ужиться никак не может. А тут еще у меня и жена появилась. Как бы чего не вышло.
И в этот раз пошли мне навстречу. Заменили сердце Поставили моторчик. Смотрюсь в зеркало и балдею. Выгляжу, как огурчик. Глаза оловянные. Пятка свинцовая. Рука костяная, с манипуляторами. Просто кум королю. Правда, для полного комплекта, хорошо бы еще привинтить дубовую голову. Но дубовая - вот напасть! - оказалась дефицитной. Предложили того же качества, но другого ассортимента - садовую. Садовая, так садовая! Буду пахнуть, как у Чехова, вишнями в цвету.
- Ставьте садовую!
Поставили. И? А тут самое главное и нахлынуло. Хоть голова у меня и стала садовой, урожай я так и не снял. Сняла его Матрена, вместе с моей головой.
ДИССИДЕНЦИЯ
А чего я хотел? Да практически ничего. Социализма хотел, с человеческим лицом. Под лицом человеческим, думал, сущность волчью не спрячешь. Ну и... пару-тройку слов здесь, пару-тройку слов там. Разоблачал-разоблачал... Пока во имя свободы не разворотил весь Советский Союз до основания, а затем... Свободы стало навалом. А Советского Союза не стало вовсе. И разоблачать некого.
А чего я хотел? Да практически ничего. Пару-тройку слов свободных... разоблачительных... на кухне... Без огласки.
Да промашка вышла с оглаской. Третье ухо оказалось подслушивающее. Второй язык — доносительский. Вот я и вышел в разоблачители. Пару-тройку слов здесь, пару-тройку слов там. Разоблачал-разоблачал, пока не разворотил все, не разнес по камушку. Ни града отчего, ни веси, к пуповине привязанной. Ни адреса. /Помните? “Мой адрес — Советский Союз”./ А кухня? кухня? Где уж ныне кухня моя стародавняя? Маленькая, спокойная, рассчитанная на пару-тройку слов свободных, разоблачительных. В чужой стороне, в запредельном государстве обретается кухня моя. А те, кто собирался в ней втихую, по-добрососедски, раскиданы по разные берега мирового океана и копят старательно доллары, чтобы, оплатив импортные визы, вновь потолкаться на прежней своей жилплощади, туристического соблазна ради. Вдохнуть дым Отечества, горький, прекрасный и как встарь чадливый от пригоревшего масла.И ностальгически вспомнить: а чего я хотел? Платить деньги за посещение собственной квартиры? Нет, не этого я хотел. Да практически и ничего не хотел. Пару-тройку слов свободных хотел, разоблачительных. Хотел как лучше. А вышло — как всегда. И разоблачать некого.
ГЕМАТРИЯ
Когда Бог вывел евреев из Египта, то по малости опыта общения с ними, жестоковыйными, оставил в заспиньи у невольников родину их рабовладельческую — в целости и сохранности. В виде соблазна для маловерных и искушения для слабых духом. А в пищу рабам тем, нагуливающим аппетит в пустыне, дал манну небесную. Но объелся народ на халяву небесной кормежкой и возроптал: мясо ему подавай в котлы да рыбу нильскую. В Египет его возверни, к фараону, пирамидам, кнуту и прянику. Сфинкс, видите ли, ему — народу еврейскому — понадобился. Затосковал он, понимаете ли, по сфинксу с загадочной душой его заегипетской.
Когда Бог вывел нас из Советского Союза, по гематрии, к слову, равнозначному древнему Египту, то опыта общения с нами, жестоковыйными, у Него было уже предостаточно. С присыпочкой, так сказать, из пота и соли. И Он убрал у нас в заспиньи Советский Союз, разрушил его, размолотил в песок. И оглядываться не моги. Нет для нас там ничего-ничегошеньки. Только Мавзолей с загадочной русской душой — средневолжский разлив еврейско-калмыцкого свойства. Остается — не оглядываться и надеяться на манну небесную.
Вот и надеемся... надеемся...
Вот и ждем.
В ОЖИДАНИИ МЕССИИ
Когда придет Мессия, хватит ли у нас ума — узнать его?
— Узнаем! — говорят мне русские репатрианты. — Ведь быть того не может, чтобы перед уходом Оттуда он не выпил на посошок.
— Ну и?...
— Опохмеляться-то среди нас придется. Признаем!..
И МУЗЕИ ДЛЯ НАС НЕ ПРЕГРАДА
С Нового года кавторанг Лешка Морской получил возможность торпедировать музей народного творчества и изобразительных искусств. Такую возможность — торпедировать музей — ему давали две рускоязычные газеты Израиля. Газета «Север». И газета «Юг» тоже.
Тот, кто ежедневно покупал газету «Север» и газету «Юг», приобретал с Нового года вместе с ними отрывной купон на право посещения Иерусалимского музея народного творчества и изобразительных искусств. Но фокус заключался в том, что право он имел, а пойти в музей бесплатно мог лишь при наличии двух отрывных купонов — один от газеты «Север», второй от газеты «Юг».
Кавторанг Лешка Морской, большой хитрец по части посещения музеев на халяву, каждый день, на зависть прочим капитанам второго, третьего и даже первого ранга, отрывал по два талона-контромарки — один из газеты Север», второй из газеты «Юг», и имел возможность еженедельно торпедировать музей.
Каждый день! — это доказано свидетелями и завистниками. Но как можно отрывать каждый день по два отрывных талона, когда живешь на севере и имеешь возможность отрывать купон только у газеты «Север»? Это вопрос!
Но если есть вопрос, отыщется и ответ. Не на Марсе ведь газеты покупаем!
Ответ лежал в плоскости жены кавторанга Лешки Морского.
Жена кавторанга, по-добрососедски — «капитанша», Арена Исаковна ежедневно, по утреннему «холодку», ездила на юг, в Кирьят-Гат, воспитывать и прикармливать внука. И ежедневно, на вечерней «прохладе», воспитав внука, возвращалась в Кирьят-Моцкин, перевоспитывать и подкармливать мужа. А там, в Кирьят-Моцкине, перевоспитанный и подкормленный кавторанг Лешка Морской отбирал у нее отрывные купоны от газеты «Юг».
Он их отбирал у жены Арены Исаковны и складывал в параллельную стопку, рядом с собственными из газеты «Север». И что получалось в результате? Получалось, что он, простой кавторанг Лешка Морской, наяву, своими руками творил израильское чудо, подобно… — Да! А почему нет? — подобно пророку Моисею, который ударом посоха осушил Чермное море и повел евреев к бесплатной пище на другой берег, к манне небесной и куропаткам в собственном соку.
Благодаря ухищрениям ума и выверенности курса Арены Исаковны у кавторанга Лешки Морского набиралось необходимое количество отрывных контромарок, и он имел возможность раз в неделю на халяву торпедировать Иерусалимский музей народного творчества и изобразительных искусств. А если он имел столь редкую возможность, то, естественно, не мог отказать себе в удовольствии. И раз в неделю обязательно его торпедировал.
Раз в неделю, по воскресеньям, кавторанг Лешка Морской надевал свой парадный мундир, с шевронами, но без звездочек и погон, повязывал черный галстук и ехал на трех автобусах попеременно в центр страны. Сначала он ехал из Кирьят-Моцкина до Хайфы, потом из Хайфы до Иерусалима, потом из Иерусалима… нет-нет! не куда-нибудь на Кудыкину горку, не в зоопарк и не в забегаловку какую, а прямиком в музей народного творчества и изобразительных искусств.
Когда он входил в музей, все понимали: кавторанг не входит в музей, кавторанг его торпедирует. И то! Согласитесь, ни у кого в обозримой биноклем жизни не случалось обзавестись сразу двумя комплектами отрывных купонов — от газеты «Север» и от газеты «Юг», выходящих в двух, прямо скажем, противоположных точках Израиля. Ни у кого! Никогда!
Нет и не могло, по задумке газетчиков, родиться такого придурка на белом свете! А вот и не угадали. Перехитрили самих себя. У Лешки Морского это случалось. И регулярно! С завидным постоянством! Как беременность у его религиозной дочки Рахели в Кирьят-Гате. У нее случалось. И у него случалось. При чем, у него случалось это с материальной выгодой по совместительству. Вот он и торпедировал бесплатно музей, не задумываясь о будущем. Будущее, как он полагал, ему обеспечит дочка Рахель в будущем. Она будет бесперебойно рожать, а он бесперебойно торпедировать Иерусалимский музей народного творчества и изобразительных искусств. И все ему будут завидовать! Тоже бесплатно.
Будущее смотрело в глаза кавторангу Лешке Морскому с полотен голландских мастеров, когда он мог себе позволить бесплатно торпедировать музей. Он мог себе это позволить. И позволял! Он позволял себе бесплатно ходить по коридорам, по залам с изобразительными образцами минувших эпох. Позволял себе бесплатно останавливаться, где хотел. У мраморных скульптур с женской грудью и отсеченными руками, у мясистых вдовушек Рубенса с бокалами вина, у обаятельной красавицы Рембранда, подозрительно представленной автором такой подписью — «Сиськи и я».
Лешка Морской мог себе позволить. И позволял! Действительно, если имеется такая возможность — бесплатно торпедировать музей, почему бы его бесплатно и не торпедировать? А заодно… Почему бы заодно не понести в музейные массы одухотворенных на холстах произведений образцы и собственного народного творчества, кстати, почерпнутые из советской киноклассики.
— Мы из Кронштадта! — докладывал, знакомясь, кавторанг Лешка Морской голозадым бабам художников Рубенса и Рембранда. И смущенно шмыгая носом, поправлялся: — Это раньше, уважаемые за наружность голые женщины, мы были из Кронштадта. — А сейчас… понимайте в меру испорченности еврейского языка идиш… сейчас мы из Кирьят-Моцкина. Здрасте! — и шел себе дальше — торпедировать Иерусалимский музей народного творчества и изобразительных искусств, где на десять тысяч квадратно-гнездовых метров ни одного живого милиционера. Нате вам, дожили! Выпить даже не с кем…
ЛИТЕРАТУРНЫЕ СТРАСТИ
Писатель N. отрастил длинную бороду и двинулся на Ясную поляну - вступать во Львы Толстые. А дворовые бабки говорят ему: “Окстись! Герцен ты, Герцен, а не уметнешься с Поляны нашей ясной - окличем и Герцензовичем! А? Круто?”
И уметнулся. И назвал эту негостеприимную поляну Боборышкиной, нехристевой. И повез ее под видом рукописи в Израиль, заодно получил и гражданство в обетованной для писателей стране. Но тут навстречу его произведению вышел поэт P. и оттяпал писателю N. бороду, ибо борода у того произрастала на Ясной - не иудейской - поляне. В результате изуверской правки писатель N. стал короче на один свой литературный орган и вступил в синагогу вместо союза писателей Израиля. Из произведения “Боборышкина нехристева палата” совершил прыжок в новое произведение “Иудейские горы”. Сейчас он вновь отращивает бороду по советам поэта P. и пишет на деньги минздрава - на работе он врач-психиатр - роман “Голанские высоты”. На здоровье. Хотя в сумасшедшем доме все уже опсихели от его рукописи.
ПРЕМЬЕРА
Драматург X. отметил премьеру своей пьесы подвешиванием всех исполнителей главных ролей на артистической люстре, со свечами по два шекеля десять агорот за штуку. Сегодня он набирает новую артистическую команду для следующего новогоднего спектакля. Исходя из того, что его театр находится в бомбоубежище, нетрудно предположить, что на премьере новой пьесы и зрителям предстоит столкнуться в финале лицедейского действа с таким драматургическим эффектом, после которого рецензии уже не пишут. Некому на этом свете.
У ИСТОКОВ ВРАЖДЫ
Когда я смотрел по телевизору американский мюзикл «Кошки», меня внезапно осенило откровением, достойным научной степени, если думать трезво.
Так что давайте сообща подумаем трезво и определим: отчего возникла вековечная вражда между собаками и кошками? Почему, не ослабевая, на протяжении веков, происходит эта уму не постижимая демонстрация взаимной ненависти?
А вот почему! В дикой природе хищники из породы кошачьих превосходят в своих бандитских показателях собакомордных конкурентов. Разве можно сравнить вонючих гиен, тощих шакалов, трусливых койотов с царем зверей львом, князем по крови (пролитой) - тигром, рекордсменом в беге на спринтерские дистанции - гепардом, победителями конкурса красоты среди самцов - ягуаром и среди самок – пантерой?
Нет, нельзя!
Посему собаки и мстят кошачьему племени. Со сладострастием завистника мстят обмельчавшим в домашней уюте, у семейного очага и мусорных ящиков бывшим своим притеснителям. А те, не чувствуя вины, по-прежнему гуляют сами по себе и видят вещие сны: блюдечко, полное молока, шуструю мышку в темном углу и милого котика противоположного пола с пригласительным билетом на крышу - под лунное сияние.
Собакам же снится другое, менее сексуальное: обглоданная кость да незанятая конура, украшенная транспарантом «Собака - друг человека».
ГРИМАСЫ И ПЕГАСЫ
Израиль — страна репатриантов. И страна абсорбции. Здесь каждого абсорбируют. А неудачников переквалифицируют хоть в кого. Причем, пути переквалификации неисповедимы. Можешь стать ненароком даже членом парламента. Но чаще поднимаешься только до уровня простого члена сообщества себе подобных, чтобы потом на досуге, ближе к пенсии, подсоблять мне в пополнении сюжетов для ностальгушек. Как это делает в отключке от своего основного занятия бывший мелкий вор в законе, ныне новый репатриант Кеша Голодушкин.
I. Солдат-надомник
Когда Кеша служил ездовым-резервистом на израильской армейской почте, он откликнулся на газетное объявление: “Требуется солдат-надомник”. И пришел по адресу. С американской автоматической винтовкой М-16.
— Автомат к бою готов? — спросил у него наниматель.
— Всегда готов!
— Тогда стреляй.
— Куда?
— В меня.
— Зачем?
— Жизнь штука сложная. Пегасы и гримасы. И прибамбасы... Я решил покончить с собой.
Кеша и стрельнул. А потом подумал: кто же теперь платить будет? Самоубийца? Ну и люди!.. Все на халяву да на халяву.
II. Боксер-спаситель
Однажды Кеша, попав по недомыслию за небольшие деньги на ринг в качестве боксера-профессионала, предотвратил политическое убийство. По истечении третьей минуты первого раунда, под звон гонга, должен был состояться заказной выстрел из пистолета, не услышанный, разумеется, болельщиками. Звон гонга — он дай Бог, какой звучный, любой выстрел перекроет.
По задумке заказчиков убийства, их политический противник, восседающий в роли почетного гостя за судейским столом, вынужден был получить пулю прямо в лоб и рухнуть на пол. Но не получил и не рухнул. Благодаря Кеше Голодушкину, переквалифицированному в боксеры. Дело в том, что Кеша из-за незнания скрытых механизмов профессионального бокса нокаутировал своего соперника в первом раунде, за десять секунд до обусловленного тайным соглашением удара гонга и синхронного с ним выстрела. В результате преждевременного нокаута удара гонга не последовало. Не последовало и пули в лоб политического противника. Он остался жив. И сегодня вытворяет такое, что Кеше Голодушкину, право, совестно за досрочный нокаут.
III. Дегустация — мать порядка.
Кеша устроился дегустатором на винно-водочное предприятие. По рекомендации подполковника Васеньки, прозвучавшей вполне комплиментарно: “Сорок чистых градусов от двадцати крепленных он завсегда отличит, попробовав”.
Вот Кеша и отличал градусы. На работе. В белом халате. В ухоженном кабинете.
Однажды пьющая Франция заказала Кешиному винно-водочному учреждению партию выпивки в коллекционной посуде. Количество? Еще то количество бутылок — сдохнешь, пока сосчитаешь!
Как такое количество продегустировать в одиночку, не пригласив специалистов-собутыльников за компанию? И пригласил. И продегустировал с ними. Теперь пустые бутылки некуда посылать. Кешу и его компанию — есть куда. Туда, во всяком случае, добровольцами не ходят.
Но как оплатить неустойку за недоставленный товар? Под белую горячку выяснилось, что это — проблема только для израильских предпринимателей. Для Кеши и его компании вся эта проблема решалась просто. Решалась и, самое удивительное, — решилась. По предложению Кеши бутылки сдали и расплатились. Но следует уточнить — сдали в антикварный магазин.
IV.Держись, Пегаска, уши оторвут!
Когда Кеша по глупости задумал стать писателем, он поинтересовался у одного из героев моих ностальгушек Фони Непутево-Русского, поэта и полицейского:
— А что за это дают?
— Нобелевскую премию, — отшутился непризнанный на Парнасе Фоня, не получивший за свои стихотворные опусы даже от Пегаса уши, не то, что денежное возмещение за моральный ущерб от писания.
Кеша усек про Нобелевскую премию, равную почти миллиону долларов. Той сумме, которой ему не доставало для полного счастья в отдельно взятой стране. И написал первое литературное произведение: заявку на выделение Нобелевской премии.
И что? Заявку послал в благословенную заграницу. Ответ из-за границы не заставил себя ждать. “Вас уже рассматривают на присуждение Нобелевской премии”, — прочитал Кеша про себя на неведомом, но вполне родном по приятности содержания языке.
— Меня уже рассматривают! — радовался вслух Кеша Голодушкин, плодя завидки среди израильских литераторов. И среди Фони Непутево-Русского тоже.
Хотя, если честно признаться, его тоже рассматривали в этот напряженный момент жизни. Правда, не в Нобелевском комитете. Бери ниже. В рентгеновском кабинете. На предмет обнаружения проглоченного в порыве творческого состязания с Пушкиным куриного пера.
V. Каков уклон — таков резон
Кеша шел по жизни с уклоном в сорок градусов. Под этим уклоном он стал выходить в люди и в Израиле. Под этим уклоном его и выдвинули в предвыборный штаб одной из многочисленных партий.
— А деньги за работу? — поинтересовался Кеша. — Мне скучно пропагандировать без премиальных.
— Деньги — потом. Ты нам выборы выиграй, получишь и деньги. Когда у нас объявится касса.
— В энтом разе, — сказал Кеша, — выигрывайте самостоятельно, а я буду за вас пропагандировать после выборов. Когда у вас появятся деньги.
Можете не беспокоиться, эта безденежная партия никаких выборов не выиграет и не свернет Кешу с магистрального пути: его уклон — 40°, и ни на градус больше.
VI.Мафиозные штучки
Кеше Голодушкину предложили возглавить русскую мафию. В Израиле.
Он отказался:”В Израиле не могу”.
— Чего так? Типа патриотизм заел?
— Меня тут каждая собака знает.
— Подфартило с популярностью в мире животных. Ну и что?
— Поясню. Каждая собака признает меня здесь за своего, за еврея. А вы мне... мафия... русская... Мафия, кстати, в переводе с иврита — пекарня. Представляете, какими пирожками с капустой будет от меня пахнуть, если я возглавлю вашу мафию-пекарню? Собаки принюхаются... И сразу брехать начнут о моей скрытой некошерности: тут русский дух, — будут брехать, — тут Русью пахнет! Отсюда, господа хорошие, постановим на стрелке так: в директоры вашего хлебо-булочного комбината я согласен переквалифицироваться. Но предложите мне возглавить мафию другую, еврейскую по духу и существу. Тогда и заладятся между нами отношения. Тогда и покорешуем.
Однако еврейскую мафию Кеше Голодушкину не предложили. И без него в Израиле немало охотников печь пироги с капустой. И при этом без заметного для сторожевых псов запашка, который, вполне возможно, на доисторической родине и до Киева доведет, а в Израиле... Ох, не ходите, звери, в Африку гулять.
ТО ТУТ, ТО ТАМ
Подполковник Васенька, дедушка Шуркиной шантрапы, пошел на пляж с младшим внучком Хаимкой. Расположились под тентом, разлеглись у воды на коврике. Стали загорать-нежиться. Под ласковым солнышком да под зазывные выкрики продавцов с ящичками на перевязи: “Артик! Артик!”
— Дедушка, купи мне артик, — попросил мороженое на палочке Хаимка.
Дедушка кивнул. Охотно поднялся с коврика и двинулся к ближайшему продавцу, орущему на весь пляж: “Артик тут!”
Идет к нему, значит, к зазывале с ящичком, а тот, видя отставного подполковника, тотчас переменил пластинку. И орет совершенно противоположное: “Артик там!”
Дедушка оглянулся. Действительно: там другой продавец с другим ящичком. Пошел к нему, другому. А тот, видя его, нового репатрианта с выправкой офицера иностранной армии, кричит истошно, наоборот — в противовес сказанному прежде: “Артик там!”
Повернул подполковник Васенька, заторопился к первому продавцу: не дай бог, мороженое растает. А тот, первый, и приветствует его на надрыве голосовых связок: “Артик тут!”
Но недоверчивый уже дедушка, сблизившись с зазывалой, спрашивает-интересуется, чтобы вышло все без промашки: “Артик тут?”
Наглый продавец отвечает старику совсем по-хамски: “Артик там!”
“Тут он или там?” — нервничает отставной офицер, вспоминая о незапятнанной даже на попойках чести мундира.
“Тут!” — ликуя, отвечает мороженщик.
Дедушка отстегивает на его “тут” деньги. А наглый насмешник с пингвином на фартуке, сгребая шекели в потный кулак, вместо сдачи выдает предъинфарктное: “Артик там!”
Этим, последним самым издевательским “там” разносчик холодной закуски и подавился. Бывший преподаватель Первого Одесского артиллерийского училища имени памятника Ришелье, не выдержав, влепил ему по зубам.
Теперь он временно, до выяснения, сидит тут в кутузке, а думает, что находится там. Так как все вокруг говорят с ним только по-русски.
Объясняют, что “Артик тут” в переводе с иврита значит “Артик клубничный”, а “Артик там” — “Артик вкусный”. Растолковывают ему в каталажке все эти премудрости на родной мове, по-русски, иначе обидится и начнет снова распускать кулаки. А в тюрьме это не принято — побить могут...
СЕРМЯЖНАЯ ПРАВДА
Он мог считать себя вторым Пушкиным, но никто на дуэль его не вызывал. И жена переходила из рук в руки, себя не желая держать в руках. Он выглядел жалким хотя бы потому, что старался выглядеть величественно. Но в отсутствии тоги облачался в халат с атласной подкладкой красного цвета, намекающей на цвет знамени, под которым он некогда ходил на демонстрации. Ходил-ходил, и дошёл до ручки. Превратился в досужего гида- устроителя удовольствий для денежных туристов. А хотел добраться до Атлантиды и обогатиться за её счёт.
Но где Атлантида? То-то и оно.
А где денежные туристы? Рядом с чековой книжкой.
ЛЕКАРСТВО ОТ ИЕРУСАЛИМСКОГО СИНДРОМА
Сеня был дурак, хотя и родился в России.
Приехав в Израиль, он назвался Соломоном. Но это ему ума тоже не прибавило. Тогда он стал писать книжки о еврейских пророках. Полагал, что теперь его уже однажды назовут мудрым.
Однако, как выяснилось, на один маленький Израиль иметь двух Соломонов Мудрых – это большая глупость и лишняя капля яда для чувствительных антисемитов. И его отправили в дурдом. Нет, не на принудительное лечение. А для того, чтобы клиентам этого богоугодного заведения читал свои книжки. По теории вероятности, больным, попавшим в плен иерусалимского синдрома, идет на пользу такая пропарка мозгов, позволяющая предметно познакомиться с чудотворной деятельностью коллег-предшественников – пророков древности.
Некоторым из умалишенных под влиянием примеров прошлого хочется ходить пешком по воде или воскрешаться из мёртвых. Вот и выздоравливают, убеждаясь после реанимации, насколько они смертные.
"Наша улица” №280 (3) март 2023
Охраняется законом РФ об авторском праве
адрес
в интернете
(официальный сайт)
http://kuvaldn-nu.narod.ru/