Александр Балтин "С сакральными текстами
связанное..." эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Александр Львович Балтин родился в Москве, в 1967 году. Систематического образования не получил. Впервые опубликовался, как поэт в 1996 году в журнале «Литературное обозрение», как прозаик – в 2007 году в журнале «Florida» (США), как литературный критик – в 2016 году, в газете «Литературная Россия». Член Союза писателей Москвы, автор 84 книг (включая Собрание сочинений в 5-ти томах), и свыше 2000 публикаций в более,чем 150 изданиях России, Украины, Беларуси, Башкортостана, Казахстана, Молдовы, Италии, Польши, Болгарии, Словакии, Чехии, Германии, Франции, Дании, Израиля, Эстонии, Якутии, Дальнего Востока, Ирана, Канады, США. Среди других произведения А. Балтина публиковали журналы «Юность», «Москва», «Нева», «Дети Ра», «Наш современник», «Вестник Европы», «Зинзивер», «Русская мысль», «День и ночь», «Литературная учёба», «Север», «Дон», «Крещатик», «Дальний Восток», «Интерпоэзия»; «Литературная газета» «Литературная Россия», «День литературы», «Независимая газета», «Московский комсомолец», «Труд», «Советская Россия», «Завтра», альманахи «Истоки», «Предлог», «День поэзии», антология «И мы сохраним тебя русская речь…».  Дважды лауреат международного поэтического конкурса «Пушкинская лира» (США). Лауреат золотой медали творческого клуба «EvilArt». Отмечен наградою Санкт-Петербургского общества Мартина Лютера. Награждён юбилейной медалью портала «Парнас». Номинант премии «Паруса мечты» (Хорватия). Государственный стипендиат Союза писателей Москвы. Почётный сотрудник Финансовой Академии при Правительстве РФ.Отмечен благодарностью альманаха «Истоки». Лауреат газеты «Истоки» (Уфа, 2015г). Лауреат портала «Клубочек» в номинации «Проза» (2016). Лауреат газеты «Поэтоград» в номинации «Поэзия» (2016). Победитель конкурса «Миротворчество» (Болгария, София, 2017). Лауреат газеты "Поэтоград" в номинации "Критика" (2017). Лауреат журнала "Дети Ра" (2017г.). Эссеист года по версии журнала «Персона PLUS» (2018г). Лауреат Ахматовской премии (София, Болгария, 2019г.) Лауреат газеты "День литературы" (2019г.). Победитель международного поэтического конкурса "Хотят ли русские войны?" (Болгария, 2020г.). Лауреат премии имени В. Б. Смирнова журнала "Отчий край" (Волгоград, 2020 г.). Лауреат журнала «Эколог и Я» (Беларусь, г. Гомель, 2020г). Лауреат газеты «Поэтоград» в номинации «Критика» (2020г). Лауреат газеты «Литературные известия» (2020г.). Лауреат Всероссийской премии «Левша» имени Н. С. Лескова (2021г).  Неоднократно выступал с чтением стихов на радио «Центр», в программе «Логос». На радио «Говорит Москва» стихи А. Балтина читал Народный артист СССР Е. Я. Весник.   О стихах и книгах А. Балтина писали «Литературная газета», «Юность», «Труд», «Независимая газета», «Литературное обозрение», «Литературная учёба», «Истоки», «Литературные вести», «Новый мир», «Знамя» «День и ночь», «Дети Ра», "Казахстанская правда", "Завтра", «Литературный меридиан» и др.
Стихи А. Балтина включались в программы всероссийские олимпиад для школьников старших классов; на них писались бардовские песни.  Сказка "Страна гномов" вышла отдельным изданием в Канаде. Стихи переведены на итальянский и польский языки, эссе – на болгарский и фарси.  В 2013 году вышла книга «Вокруг Александра Балтина», посвящённая творчеству писателя.

вернуться
на главную
страницу

Александр Балтин

С САКРАЛЬНЫМИ ТЕКСТАМИ
СВЯЗАННОЕ...

эссе

О НЁМ

Тибетские монастыри напоминали каменные соты, а свитки книг раскрывали всю существующую тогда мудрость, и он, отрок, отправленный родителями по Шёлковому пути, шедший долго с торговцами, дивившимися его разуму, прободал эту мудрость насквозь, оставляя её далеко позади...
 Цветок неба раскрывался над ним, питая немыслимым соком умной силы, и предыдущие воплощения отрока были чисты, как родниковая вода.
...воробьи, раскричавшиеся у окна в пять утра, не дают спать, и мутные образы сна продолжают разливаться в сознанье, представляя неожиданное: отрок, идущий рядом с бородатым торговцем, рассуждающий о силе любви, о необходимости изменить существование на земле этой силой; купец, привыкший к власти денег и царьков разной степени богатства, слушает заворожённо, не зная, что отвечать...
 Учение в тибетских монастырях обыкновенно шло долго - десятилетиями: но в данном случае их не потребовалось, ибо отрок через короткое время сам был способен учить учителей; ибо миссия его становилась настолько очевидной, что даже самые глубоко видящие монахи понимали - свершилось нечто чрезвычайное.
 И они отправили отрока назад - в Иудею, где жарко и жёлто блестели пейзажи, и люди были нравом грубы, как и в большинстве мест тогдашней земли; монахи, отправившие его домой, уверены были, что как бы и с кем бы ни шёл он - с ним ничего не случится.
Вернее - случится только то, чему и должно быть.
...воробьи продолжают концерт, заставляя вставать, идти в ванную, умываться, готовить завтрак - вливаться в обыденный день, чья майская высота сулит солнце и шёлковый воздух.
...Великий Шёлковый путь медленно разворачивался, ибо идущему предстояло ещё несколько лет постижения самой сокровенной, самой потаённой сути, о какой он не скажет ученикам, которых обретёт; ему предстояло ещё быть в пустыне, смиряя лохматых бесов, и привлекая к себе ангелов - для дальнейшей их службы: о! служба эта сияюще-легка и прозрачна, как прошедшие воплощения юноши, которого не ждёт мир, ибо в Иудее предчувствуют могущественного царя, способного скинуть римское иго, а некто, в грядущем заявляющий: иго моё легко, и царство моё не от мира сего - не входит в планы зилотов, или простых граждан, ненавидящих римлян.
Небесное и земное никак не удаётся уравновесить.
Много книг уже написано до главной проповеди, тяжёлых, литых томов, но двойственность толкований затуманивает прочтение оных: да большинство и не читает, в лучшем случае монотонно повторяет услышанное, не вдумываясь в суть.
 ...день отворит двери, и ты войдёшь, не ведая, что за ними, стоило ли входить, но выбора у тебя не было.
 Сумма дел, организующая жизнь, достаточно мелкокалиберна, а хотелось чего-то большего, хотя чётко сформулировать желаемое едва ли сумел бы, уже уставший от яви за свои пятьдесят, несущий бремя пятьдесят первого...
 А воробьи продолжают концерт - может они ближе к небу: пичуги? может их возможность полёта предпочтительнее ветвления человеческой мысли?
 Выходящий на проповедь знает её последствия, ведает, что мир можно изменить только на волос, и последуют века войн, распрей, искажённых толкований, страстей, изобретений; века, сильно изменяющие облик планеты - и ещё большие века потребуются  для вторичного воплощения, ибо то, в Иудее, было черновым, ибо вместо распятия должна была просиять трансформа, открывающая небесные, густо заполненные смыслом и существами пространства: должна была просиять после того, как Иисус превратил бы человечество в братство, отменив дурные законы, государственную алчность, болезни и смерть...

ВАРИАНТ ИСТОРИИ

Жестокая нелепость иудейской верхушки! - они - духовные лидеры - требуют смерти философа…
Наместник, привыкший к решительным действиям, хотя и лисьей хитростью пользовался порой; наместник, заинтересовавшийся речениями неизвестного бродяги, вызвал к себе центуриона - которому доверял… почти, как себе.
Задача, поставленная центуриону, была странной, но тот, прошедший с прокуратором многие войны, не привык удивляться, привыкнув выполнять.
В зилотов, так в зилотов.
Переодеться, скрыв надёжно оружие, напасть, отбить бродягу-мудреца до того, как на него взвалят крест.
Доставить к Пилату во дворец, который некогда принадлежал полубезумному иудейскому царю.
Шум в городе, отдельные выступления будут легко подавлены войсками, а бродяга тем временем доставлен в поместье прокуратора, где большая библиотека, и где Пилат рассчитывает провести последние годы жизни: в беседах, в чтении, воспоминаниях…
…говорят, Иисус имел дело с зилотами, стремясь убедить их в бессмыслице использования оружия.
Иисус, обладавший даром слова, каким не обладал никто, мог легко воздействовать на людей: услышали ли зилоты?
Пилат услышал нечто необычайное: про земную власть и небесную, про нищих духом, способных очистить внутреннее своё устройство до такой степени, чтобы высшее содержание наполнило золотым сиянием смысла.
Он не читал про это ни в каких греческих, римских, сирийских книгах…
…отборные солдаты, надевающие простую одежду зилотов, прячущие остро отточенные ножи, которыми владеют не хуже мечей.
Приказ есть приказ.
Бродяга будет отбит, захвачен, скрыт, доставлен в поместье Пилата.
Но - бродягу не устроит такое развитие событий, ибо он должен быть распят.
Или нет - если вслушаться в словесный рокот волн русского провидца?
Д. Андреев утверждал, что Христа не должны были распинать, дожив до семидесяти лет, он полностью реформировал бы землю, изменив человека физически.
Но Христос уже несёт крест…
Где же переодетые, великолепно выученные бойцы?
А - вот они: чуть запоздали: крест низвергнут, бродяга схвачен, простые солдаты, охранявшие дорогу, легко разогнаны умелыми воинами…
Да, Пилат мог бы теоретически изменить ход истории, но не пришло ему это в голову…
…всерьёз ли воспринимались первые варианты Евангелий?
Вероятно, читались, как просто занимательные истории компании, у которой казнили главного.
Никакой святости.
Скудость информации о содержании того времени, позволяет и такие фантазии: Пилат, вовсе не мечтающий об изменении истории, просто решивший обрести мудрого собеседника, которого никогда не было, отбивает бродягу, перевозит его в своё поместье, и проводит остаток дней, уйдя с государственной службы, в сложных беседах с тем…
Возможно, не потребовалось бы второго пришествия: Иисус, получивший столько времени, полностью изменил бы свой телесный состав, и предстал перед человечеством в виде сияющего феномена учительства, которому невозможно возразить…

НАС УБИЛИ ВСЕХ…

Нас всех убили, всех…
…последний магистр, сожжённый на костре после пыток, крикнул уже из огня: Я оклеветал братьев!
Нас обвиняли в сговоре с тёмными силами, в подчинение чёрной власти, на самом деле Филипп красивый давно зарился на богатства земные, которыми располагал орден после столетий сильного управления.
Мы не знали, как готовился захват.
Даже инквизиторы и многие военные лица, участвовавшие в оном, не ведали, что им предстоит: приказы передавались в двойных, тщательно запечатанных конвертах, и вскрыть их можно было только в определённый день.
Мы не знали, что Филипп красивый зарится не только на деньги и драгоценности ордена, но и на святыни совершенно иного порядка: старинные манускрипты, где излагалось в чистоте учение Распятого, чашу, многие предметы, про обладание которыми знало только высшее руководство ордена…
Братьев тамплиеров, когда пришёл условленный час, брали резко, всюду: в домах, на улицах, в миссиях, в церквях…
Допросы были жестоки.
Нам вменялось в вину - среди прочего - не признание Христа: чего не было - мы использовали чистое учение, никак не мешающее высокому движению мысли и постижению природных тайн, в то время, как официальная церковь, загрязнённая стяжательством и развратом, препятствовала развитию науки…
Нас пытали.
Многие братья не выдерживали, умирали…
Мы знали, что смерть после мук высвобождает внутренний состав, очищая его, знали, что переходим в световые слои, и что нити нашей деятельности будут протянуты дальше…

…он не был настолько красив, но любил слухи, которые окружали его внешность, легенды, которые ткались вокруг него…
Он не привык сдерживать гнев, и, узнав, что никакими пытками невозможно добиться правды о местонахождение манускриптов и чаши, неистовствовал.
Деньги - хорошо, конечно.
Драгоценности, камни, старинные изделия - тоже…
Но символы, тайные символы знания и власти не давались в руки, сколько бы ни брали тамплиеров, какие бы обвинения им не предъявляли, нитей, ведущих к этим сокровенным предметам, не находилось.
Тамплиеров жгли.
Брали новых.
Всё повторялось.
Сожжён был и магистр…
Плащи, одетые на кольчуги, ножи на поясах, мешки, наполненные чем-то.
Никаких оруженосцев.
Пока пешие - конное движение вызвало бы усиленное внимание.
В основном передвигаясь в тёмное сумеречное время, останавливаясь на постоялых дворах, три человека были упорны в своём движении.
На нанятом рыбачьем судне трое перебрались на остров: каменистые берега были мелово белыми; тропы, которые предстояло одолеть, уже не представляли такой опасности.
Великие реликвии разгромленного ордена были отвезены в другую страну, где предстояло проявиться новому движению, хранящему преемственность с древней тайной силой.
…ибо нас всех убили: кроме тех троих.

МИРЫ, ПИРЫ

- Ты вообще знаешь, как оно - христианство-то - утвердилось, а?
Водка блещет в старых, советского производства стопках, и съеден наваристый матушкин борщ…
- Смутно. Да и зачем?
- Но, если ходишь в церковь и стараешься следовать обряду, как же не задуматься? А ведь смотри - Константин, названный ими равноапостольным, убил сына, увидев в нём конкурента, приказал задушить жену, изменяла правда, но всё равно… Убил конкурента Лициния… кажется, популярнейшего в народе, и когда почувствовал, что умирает, испытал ужас… Языческие иерофанты сказали, что от грехов его очистить невозможно, и тогда на сцене появляются христиане. Причём заметь - ариане, которые потом были прокляты, а Арий убит…
- Это кто такие?
Летние тополя переливаются роскошными, скорее золотыми, нежели зелёными гривами за окнами…
- Ну, аринство… спор там о единосущности, или подобносущности сына отцу. Арий утверждал - что подобносущий. Все верующие вообще-то отчасти ариане: как ты представишь силу, запустившую квинтиллион биллионов солнечных систем, то есть Бога? А Христа вполне можно себе представить. Так вот, ариане сказали Константину, что у них есть средства убелить его душу, аки снег, и они сделают это, если он примет христианство… Он и принял. Хорош равноапостольный, да? Скопище грехов и пороков - каким был…
Хозяин снова разливает водку по стопкам, они чокаются, выпивают, хрустят малосольными, крепкими огурцами, заедают прекрасным, пористым, чуть с кислинкой чёрным хлебом…
Мысли расплываются плавно, контуры реальности теряют жёсткость.
- Знаешь, - говорит гость, - может быть, именно в таком, кривом с твоей точки зрения принятии христианства заложен великий смысл: мол, проходящий дорогами пороков и избыточной жизни, приходит к пониманию истин Иисуса и принимает их, пусть запоздало…
- Это подгон уже. Принято со страха, со смутной надеждой - а вдруг, мол-де… Вера вообще базируется во многом на страхе смерти…
Мысли сладко съезжают вбок, на сковородке ждёт жареная, коричневато-золотистая картошка, а толстая, соком истекающая селёдка - в холодильнике.
Посыпать ли зелёным, или репчатым, перламутром отливающим лучком?
Лень возится…
- А помнишь, - подперев щёку рукой, вспоминает гость, - как бродили с тобой по Москве, я тогда фотографией занимался, и искали интересные кадры? Сосульки под солнцем, или между двумя телефонными будками жёсткие хвосты оставшихся кустов?
Кадры всплывают сильно, красиво, и многое не состоявшееся в жизни, вписывается в них, строя хитрые рожицы.
- А? - задумавшийся о своём хозяин, раскладывающий картошку, не сразу включается. - Да, пожалуй, помню…
…где-то в немыслимом, закадровом измерение реальности, Константин, приравненный потом к апостолам, мечется в яром ужасе, вспоминая собственные приказы, свою жизнь, жену, задушенную в раскалённой бане, красавца Лициния; он мечется в богатейших, какие только представить, покоях, рвёт на себе пурпурную мантию, разбрасывает всякие изящные безделушки, до которых чрезвычайный охотник (или это приемник его - Констанций Хлор - обожал всякие ковчежцы в форме рак с бесконечной финифтью крестиков и монограмм Христа, наполненные бесконечными, дорогими румянами и притираниями?).
Мечется грешный, чёрный душой Константин, не зная, к каким богам обратиться, что делать ему, погибающему, гниющему заживо, и тут появляются православные (или арианские?) священнослужители, увещевают, убеждают, что спасут, стоит только изменить государственную религию…
Интересовало ли их самих малопонятное спасение - или только власть и выгоды, какие открывались от официального принятия христианства?
Облака строят подобие древнего города, и зыбкость величественных башен отливает перламутром.
Старые друзья, не видевшиеся много лет, вспоминают тех, с кем общались когда-то: и картины похорон и отъездов за рубеж мелькают чаще, чем хотелось бы…

ВЫРОСШИЕ ДЕТИ

Он ездил в Египет в 1970 году: когда это редкостью было, и сумма сохранившихся слайдов подтверждает, что это настоящий, безднами глубокий Египет…
Отец фотографировал пирамиды, Сфинкса, огромные комплексы статуй, превышающие понимание и меру технических возможностей; и крохотные выцветшие слайды передают феноменальное солнце и величайшую тайну фантасмогорических камней, организованных в том порядке, в каком они организованы: будто соответствуя метафизической и инженерной мысли, которая невозможна в нашенские времена.
Отец фотографировал рыбный рынок Каира: и живое серебро рыбы вспыхивало на солнце, чья энергия в том, африканском, мусульманском, почти запредельном для советского гражданина мире была… почти непостижима.
И я храню слайды, как своеобразный, бессловесный завет: они стоят - маленькие, ребром к ребру, более полувека в коробках, подписанных каллиграфическим почерком отца, и когда я показываю их его внуку, о котором он ничего не может знать, они не вызывают у мальчишки никаких эмоций…
Всё логично.
Не логично представление: а вдруг отец видит?
Вдруг обнажённая его, прозрачная, лёгкая, мудрая суть видела всё, что было со мною за… так называемую взрослую жизнь, что прошла без него, и… созерцая внука, вполне равнодушного к выцветшим, но всё равно таким эффектным слайдам, он, отец, сутью своей бесконечно доволен, солнечно-радостен?

…говорил я приятелю: Представь… мы же не знаем ничего о появление текстов, назначенных святыми, и вот… представь… Византия пятого века, допустим. Христианство уже расходится разными кругами, и те, в чьих руках всегда сосредоточены все материальные ценности социума, а процент тут не меняется, понимают это. И тогда отдают приказ переписчикам… ну, может быть он в форме совета был дан, но - настоятельного совета, которому не возразишь: мол, новые данные найдены, и необходима вписать такую фразу в тексты. И - вписывается: Легче верблюду пройти в ушко иголки, ну, ты помнишь… Представь: мол, мы тут с нашим богатством помучаемся, зато потом нам - геенна огненная, а вам - нищебродам, едва сводящим концы с концами, всяким-разным, подчинённым нашей власти - райские сады… Возможно такое толкование? Ведь - не опровергнуть?
И друг, на веранде частного дома которого сидели, качал головой, улыбаясь.
Из окна была видна Ока, взблёскивающая на солнце литой церковной парчою…

Как бы смог отец - говорить с тем другом твоим, комбинируя идеи, импровизируя, не представляя современного мира, где… чёрный вихрь взъярившегося перца - деньги, сиречь - всем застлал бедные, бедные глаза…

Какое уж тут внутреннее зрение…

Невероятно: во всеобщий космос раскрытые очи Сфинкса: каменного изваяния, пронизанного солнцем - в том числе и духа, возле которого слышны любые ответы.
Возле которого: если вслушаться в раскалённый эфир песков - сами вопросы и являются же ответами…

…очень плохо знать отца: логично для сына, увы…
В бездны друг друга не проникнуть, и люди, к сожалению, напоминают айсберги: только чуть-чуть известно, на виду, очевидно, а сокрытое… и сами-то носители оного не расшифруют…
Очень плохо знать того, кто был ближе, чем воздух, без которого невозможно жить…
Без кого прошла вся… так называемая взрослая жизнь: хотя и определение является заблуждением странствующего рассудка, который и по сути-то - приносит онтологическим ветром со стороны поглощённых звёздно-водной стихией атлантических островов - ибо взрослые: всего лишь постаревшие дети, оставшиеся без таких драгоценных родителей, не объяснивших: как жить без них.

ОТСТУПНИК И СИЮМИНУТНОСТЬ

Отступник, не сумевший воспринять истин Христа, и так любивший мраморно-розовую, всю к жизни обращённую античность, что возжелал вернуть богов, воскресить их, бессмертных, попранных властью Галилеянина; Отступник, научившийся хитрости при дворе, научившийся военному искусству после; не видевший за сухими иносказаниями Луки и Матфея ничего, кроме отказа от жизни, ради призрачных мерцаний, которые не почувствовать телесно; перед войском своим низвергнувший крест ради старых античных символов; яростный и умный, сильный воин, возглавлявший армию, раненый, убеждённый в своей правоте…
Величие и красота Юлиана, древнего римского императора, чья мощь застит солнце реальности сочинителю, обратившемуся к соблазнительному образу; Отступник, мчащийся на коне, получающий стрелу в бедро, не реагирующий на боль…

- Па, пойдём же гулять, там Дима!
- Сейчас, малыш, пять минут подожди…
Отступник должен погибнуть - он не имел шанса против христианства, но он вёл свою линию - сиявшую и благоуханную, он любил свои, многоколонные, такие светлые, с великолепными скульптурами храмы, он…
- Па, ну я собрался уже…
- Идём, идём…
Не завершённое повествование распростёрто на белом поле монитора.
Истории известно, что было, но человек волен вливать в раскалённые её, мерно остывающие веками русла собственный расплав фантазии...
Малыш берёт меч - пластмассовый, одноразовый, который развалится скоро, и они выходят, спускаются на лифте, о котором не мог ведать огненный Юлиан, проходят тополиным московским двором на маленькую, пёструю площадку, где Дима, забравшись на горку, съезжает, приветствуя радостно малыша…
- Когда на дачу поедете? - спрашивает Димина мама.
- В пятницу, наверно, а вы?
- Раз вы только в пятницу… Раньше своего не уговорю. У него на даче нет друзей…
Дети носятся.
Мама Димы будет болтать с подошедшей мамы Арины, девочки, которая может принять участие в играх мальчишек; и никто, никто не будет знать, что только что сочинял отец Андрея о великом императоре, попытавшимся повернуть историю вспять.

СОЛО СОЛОМОНА

Пентаклем зачаровывал джиннов, изобильно водившихся в окрестностях; и, имея кольцо с пресловутой надписью «Всё проходит» был готов к роли Экклезиаста даже в периоды расцвета - и жизни своей, и планов её грандиозных.
…медленно растут немыслимые в крепости и величии стены, они поднимаются к безднам, куда хотели некогда прорваться строители Вавилонской башни, только цель Соломона, организатора работ, не та: не спор с Единым, но поклонение ему.
Параллельно растут стены дворца, помещений и коридоров в котором будет не меньше, чем в египетском лабиринте…
Торговый путь из Египта в Дамаск приносил изрядный доход, и, соответствуя имени своему, Соломон не был воинственным царём - в отличие от отца - неистового Давида; строительство и доход волновали его куда больше; как сладострастие, и… возможный уход ото всего…
Но стены храма растут, он будет увенчан гигантским куполом, и построек вокруг него, дворов внутренних столько, что потянут они на отдельную страну.
Растёт и дворец: усложняется лабиринт, сверкают мрамор и яшма, золото играет всеми оттенками, серебро белеет, и тёмная бронза обещает долговечность всему…
Идут караваны из Египта в Дамаск, текут доходы в казну, и кажется - вечно будет это, хоть известно царю - Всё проходит; и приступы гнева, и неистовая печаль, облаками застилающая душу.
Каменная пшеница храма взошла, далее необходимы всходы душ; а дворец продолжает строиться, начиняясь драгоценной мебелью, великолепными чашами, и всеми произведениями искусств, что можно измыслить…
…Соломон, разговаривавший со зверьми и птицами небесными, понимавший рост трав и цветов, читавший знаки небес едва ли нуждался в такой роскоши, просто осознавал, что некоторые изделия суммы человеческой должны быть велики и роскошны…
Сухая соль Экклезиаста, просыпанная между стихами книги, точно срывается с щепотей Соломона, управлявшего царством тонко и мудро; Соломона, чей уход от избыточной роскоши был бы логичен, как мудрость, требующая выхода в реальность…

ЦАРЬ

Я был пастушком, привыкшим к пейзажу, как к своей жизни, я умел играть на дудке, развлекая стадо, и - скорее всего от скуки, не помню точно - научился владеть пращой: сильно и точно.
Хотя ремень для неё я сделал сам, как сам же и подбирал камни, разящие другие - более крупные.
Я знал, что есть народ, постоянно угрожающий тому, к которому я принадлежу, но не думал, что когда-нибудь мне предстоит сыграть роль, которая останется на свитках истории.
Я ничего не знал об истории, когда царь Саул - жестоковыйный, никогда не гнувший шеи - полил меня благовонным маслом, поражённый моею игрою, хотя играл я как обычно.
…и когда вышел гигант - мне стало не по себе: он смотрел поверх всех, убеждённый в своей силе и непоразимости, он был такого роста, что солнце слегка померкло, и стоявшие за ним воины щерили рты улыбками.
Смешок доносился до меня - маленького пастушка, раскручивавшего пращу, уверенного, что мне надо…
…я не помню своих ощущений.
Мне просто надо было точно метнуть камень - и он полетел, и, попав в лоб гиганту, пробил его кость, и падал тот, казалось, вечность, и замершие в ужасе противники больше не решились атаковать.
Я стал царём.
Вы знаете моё имя.
Оно звенит и играет, оно овеяно мифами и историей, она стало больше, чем легенда.
Я обучился ратному искусству - мои копья, пущенные во врагов, поражали их с неумолимой силой, и мой меч работал также чётко, как когда-то губы выдували правильный звук.
Я стал жестоким царём.
Многие боялись меня, многие любили, и я, часто задумываясь, как и зачем путь ведёт так, как он ведёт, не находил ответа.
…я был сражён красотою женщины: я сам не представлял, что не представляю, как может действовать красота.
Я послал мужа её - своего вернейшего слугу и друга - в пекло, из которого нельзя вернуться, и он не вернулся, и я забрал его женщину, и Бог - для меня такой же тайный и закрытый, как для вас: поколения поколений - покарал меня многим.
Так хотелось думать.
Бог не открывался мне.
Но женщина осталась со мной, как навсегда со мной осталась моя память, пережившая века, моя легенда, известная вам по книге, объявленной священной, моя жизнь, демонстрировавшая такие взлёты и падения, что у самого меня, её проживавшую, захватывало дух.

"Наша улица” №281 (4) апрель 2023

kuvaldin-yuriy@mail.ru

адрес
в интернете
(официальный сайт) http://kuvaldn-nu.narod.ru/