Борис Татаринцев “Трезвенник” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Татаринцев Борис Анатольевич. Родился 11 ноября 1950 года в Алупке по месту службы отца уполномоченного НКВД в Крыму. В возрасте одного года переехал к бабушке в Ленинград. Срочную службу проходил в составе 1-й гвардейской танковой армии группы Советских войск в Германии. Работал инженером в питерской оборонке. В середине 90-х вместе с семьёй эмигрировал в США. Публиковался на интернет-портале "Моя Канада", в 2021 году в Минском издательстве "Звязда" напечатал книжку рассказов "Однажды на Петроградской".

вернуться
на главную
страницу

Борис Татаринцев

ТРЕЗВЕННИК

рассказ

Когда Потапов открыл глаза, за окном было ещё совсем темно. Он осторожно, чтобы не разбудить жену, отодвинул в сторону одеяло, затем присел на край постели. Взяв с тумбочки будильник, поднёс к глазам большой циферблат с крупными округлыми цифрами. Было без пяти минут шесть. Потапов тихо, на цыпочках вышел в прихожую. Затворил за собой дверь. Нащупал в кармане висевшего на вешалке пальто рваную пачку «Беломора» и спички. Прикуривая на ходу, протиснулся в уборную, негромко щёлкнув дверной задвижкой. Минут через десять он вышел на кухню. Включил свет. Взял в руки заварной чайник, сунул в рот холодный фарфоровый носик и, запрокинув голову, сделал несколько жадных глотков. Стало немного полегче. Потапов присел на шаткую, колченогую табуретку. Слегка приподняв занавеску, глянул в окно. Во дворе было белым-бело от выпавшего ночью снега. Большинство окон в соседней пятиэтажке оставались тёмными и лишь кое-где горел свет. Потапов встал. Снял со стены отощавший за год календарь. Непослушными пальцами оторвал предпоследний листок. С небольшого белого прямоугольника на него глянул осанистый Дед Мороз. Под ним жирным шрифтом красовалась дата - 31 декабря. Потапов повесил календарь на место, погасил на кухне свет, вернулся в комнату и опять залез под одеяло.
Ему не спалось. Сказывалась многолетняя привычка вставать ни свет ни заря. Проворочавшись около часа, он ненадолго, минут на сорок, задремал. Проснувшись, нащупал под кроватью стоптанные шлёпанцы и, как был в сатиновых до колена трусах и мятой застиранной майке вышел на кухню. Жена в байковом халате с накрученными на бигуди волосами перебирала мясо для холодца.
- Привет, мамуля, - ласково начал Потапов и попытался было прошмыгнуть мимо супруги к холодильнику.
Однако та, отложив в сторону кастрюлю, воинственно подбоченилась и загородила мужу дорогу.
- Ах ты, рожа нескоблёная! Паразит! С утра ему уже неймётся. Лишь бы глаза залить. Не трожь, говорю. На вечер припасено.
- Мамуль, ну дай хоть портвешка что ли. Внутри аж огнём полыхает.
- Я те дам! Я те дам портвешка. А ну иди отсель покуда цел. Мало тебе вчерашнего? Вон Кузьминишна с ранья звонила уже. Ты чего с её мужиком сотворил? Аспид!
- Сотворил... Он что маленький, что ли? - обиделся Потапов. - Я что насильно ему в глотку заливал? Да ты не жалобись за него больно то. У него и без тебя заступников хватает. Это меня, если не дай бог, в вытрезвитель попаду, на профсоюзном собрании пропесочат да «тринадцатую» отымут. А его, случись такое, на закрытое партбюро пригласят, да и дело с концом.
- Так ты, змей, ко всему прочему, семью без «тринадцатой» оставил? - продолжала наседать жена.
- Да нет. Это я так. К примеру.
- Смотри у меня, - сказала супруга и уже примирительно добавила, - сходил бы за хлебом, что ли.
- Щас сбегаю. Вот только чайку глотну горяченького, - обрадовался Потапов.
Такой поворот дела его откровенно устраивал. Теперь можно было, не выдумывая подходящего предлога, сходить к пивному ларьку - поправить здоровье. Наскоро позавтракав, Потапов оделся и вышел на улицу.
Возле типовой стекляшки, именовавшейся «торговым центром» неуклюже притулился пивной ларёк. И хотя небольшое квадратное окошечко было наглухо закрыто, рядом неприкаянно слонялись несколько понурых завсегдатаев. Потапов понял, что дело - дрянь, однако всё же подошёл поближе.
- Здорово, Потап, - окликнул его один из мужиков. - Небось, пивка захотелось? Размечтался. Верка продавщица сказала, что б и не ждали до завтрего. Потом после некоторой паузы добавил: - В Универсаме красное дают. Если хочешь - присоединяйся. Третьим будешь.
- Некогда мне. Жена вот за хлебом послала, - хмуро ответил Потапов.
Он достал «беломорину», осторожно продул бумажную гильзу, прикусив передними зубами кончик папиросы, смял её двумя пальцами. Прикурил, прикрыв сложенной домиком ладонью горящую спичку. Потом неторопливо затянулся и, выпустив струйку табачного дыма, сказал:
- Дожили. Пива в престольный праздник выпить негде.
- Это тебе негде, - подхватил разговор сутулый мужик в обшарпанном пальто и вытертой меховой шапке. - А у них в Смольном пиво в буфете никогда не переводится. Чешское. «Портер». И суп из осетрины - 12 копеек порция. Мне шурин рассказывал. Он туда продукты с базы возит.
- Сталина бы туда свозить на денёк, - со злостью процедил Потапов.
- А что при нём лучше, что ли, было? - с сомнением осведомился сутулый.
- Всяко бывало, а такого бардака не случалось, - буркнул Потапов и зашагал прочь от ларька.
В булочной он купил буханку «круглого» и пару батонов, после чего злой на весь божий свет воротился домой.
В прихожей на хлипком журнальном столике с телефонной трубкой в руках сидела его двадцатилетняя дочка Люська. Её крашенные перекисью волосы в беспорядке торчали во все стороны. Из-под замызганного халата выглядывала длинная ночная рубашка.
- Умылась бы хоть, лахудра, - бросил в её сторону Потапов и прошёл в комнату. Жена, сидя на диване перед телевизором, большой деревянной ложкой взбивала крем.
- Обедать пора, а наша-то всё нечёсаная ходит, - раздражённо сказал Потапов.
- Не шуми, отец. Беременная она.
- Это как же?
- А вот так. На третьем месяце уже…
- Так. И кто же это постарался?
- Кто, кто. Иван Пихто. Да она и сама не знает кто. Может, Колька, а может, Мишка.
- Ну, дак пусть теперь женится раз напакостил.
- Да, кто женится то? Говорят тебе - не знает она, который из них. А коли бы и знала. Мишке в армию по весне идти, а Колька с каждой зарплаты алименты на ребёнка платит. Женихи-то не больно завидные.
- Ну, с вами не соскучишься, - сказал Потапов и потянулся за папиросами.
- Слушай, мать, а может, мне тяпнуть по такому поводу?
- Сиди. Сказано тебе - до вечера ни-ни. Смотри лучше телевизор, - с металлом в голосе ответила жена.
Потапов покорно уставился на голубой экран. Когда артист Бурков плеснул водку в наполненные пивные кружки, которые держали в руках завёрнутые в банные простыни Ширвинд, Белявский и Мягков, Потапов нервно проглотил слюну и жалостливо попросил жену: - Мамуля, может, переключим на третью. Там хоккей показывают. Ответа не последовало. Жена с восторгом, словно в первый раз, смотрела популярную кинокомедию. Потапов не заметил как задремал.
Неожиданно он проснулся. Было такое ощущение, что за стеной в соседней квартире рухнул на пол сервант с посудой.
- Толенька, родненький, только не бей! Ой, мамочки! Караул! - вопил истошный женский голос.
- Опять Толька-сосед сожительницу лупит, - отрешённо произнесла жена.
- Может, сходить разнять, - без особого энтузиазма предложил Потапов.
- И не думай. Милые бранятся только тешатся. Они к завтрому помирятся, а ты на всю жизнь врагом останешься.
- Люди добрые, помогите! Убивают! - неслось из-за стены.
- Да, что ж это делается то? Телевизор под Новый год посмотреть не дадут. Ну, да всё - одно. Пойду селёдку приготовлю, - сказала жена и вышла на кухню.
Потапов тенью проследовал за ней. Улучив момент, он быстро открыл стенной шкаф, пошарив на ощупь, вытащил заначенную поллитровку. Сунув бутылку под рубашку, молнией метнулся в ванную. Не теряя ни минуты, он в темноте зубами вытащил пробку и, не переводя дыхания, глотнул. В первый момент он даже не понял, что собственно произошло. Потом поднёс горлышко к носу. Втянул ноздрями воздух. От бутылки пахнуло резким тошнотворным запахом.- Е…понский городовой! Никак карбофос…
Бледный как смерть Потапов на негнущихся ногах вышел на кухню, где жена с дочкой хлопотали возле плиты. Присел к столу и, не выпуская из рук бутылку, схватился за голову. – Вызывайте скорую. Всё. Умираю.
Учуявшая запах карбофоса жена, мгновенно оценив обстановку, тут же бросилась к телефону.
Бригада скорой помощи прибыла незамедлительно. Потапову промыли желудок, поставили капельницу, но в больницу забирать не стали.
Было около двенадцати. Потапов, переодетый в чистое, лежал на спине и смотрел в потолок. Жена осторожно вошла в комнату. Заботливо положила тёплую ладошку на его холодный в испарине лоб.
- Ну, как ты, Вань? Напугал всех, чёрт окаянный. Может, красненького с чаем выпьешь?
- Не надо. Я, мать, завязать решил. Совсем, - едва слышно ответил Потапов.
В приоткрытую дверь донёсся перезвон курантов, а знакомый дребезжащий голос чуть не по складам произнёс:
- С Новым годом, дорогие товарищи!

"Наша улица” №284 (7) июль 2023