Ирина Оснач “Пусть сети наши будут полны” короткие истории
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Ирина Оснач родилась 24 ноября 1965 года на севере Камчатки, где долгая зима, короткое лето, сопки и тундра. Родители Ирины - из поколения советских романтиков, приехавших осваивать Дальний Восток. Ирина Оснач училась на семинаре прозы А. Е. Рекемчука в Литинституте. Потом на перекрестке (остаться в Москве или вернуться на Камчатку) выбрала «вернуться на Камчатку». Работала в областной газете, много писала и была одним из известных журналистов Камчатки. Теперь живет в Подмосковном Красногорске. Автор повестей и рассказов, которые публиковались в альманахе «Камчатка», журналах  «Юность» и «Дальний Восток», антологии камчатской современной литературы «Земля над океаном», альманахе «Пятью пять», журнале «Наша молодёжь», международном литературном альманахе «Особняк», «Независимой газете». Рассказы Ирины переводились на болгарский язык, вошли в лонг-листы международного Волошинского конкурса и литературной премии им. О. Генри «Дары волхвов». В сентябре 2018 года стала дипломантом XVI Международного литературного Волошинского Конкурса.
В "Нашей улице" публикуется с №226 (9) сентябрь 2018.

вернуться
на главную
страницу

Ирина Оснач

ПУСТЬ СЕТИ НАШИ БУДУТ ПОЛНЫ

короткие истории

ТОПОР

В ближнем лесу стукнул топор – раз, другой. И замолчал. Передумал? Дерево оказалось не по силам?
Нет… Приноравливался. Удары – один за другим, точные, ладные, сильные.
Топор рубил, рубил… Дерево стояло до последнего и дрогнуло, зашумело всей кроной, раздался треск.
- А-аххх! – закричало на весь лес дерево.
И упало.
- Эээ-х! – ответило лесное эхо.
- Тук! Тук! – продолжал свое дело топор, отсекая ветки от павшего дерева.

КОТЕНОК НЕ НУЖЕН?

- Тебя Палыч зовет! – кричит муж с крыши дачного сарая. Он чинит ее с утра, пора обедать, и Палыч некстати.
- Меня? Почему меня? Ты же с ним нянькаешься!
Палыч – бородатый дед лет восьмидесяти, живет через дорогу. У него крохотный дом и покосившийся забор, через который лезут лопухи и крапива. Днем и ночью круглый год из соседского дома орет телевизор.
Изредка Палыч ковыляет с палочкой в ближний магазин, пару раз муж подвозил его. В начале лета сосед попросил помочь с крыльцом, муж потом рассказывал, что крыльцо было таким ветхим, что удивительно, как сосед себе ноги не переломал. Бабушка, которая живет в начале нашей улицы, сказала: родня отправила соседа на дачу, с глаз долой, какая-то ссора у них вышла.

- Здравствуйте! – говорю я соседу.
Он молчит, идет к себе. Я недоумеваю, но следую за ним. Сосед дает мне пустой пакет, показывает палкой на кусты возле дома:
- Там… Собери!
Кусты крыжовника и черной смородины. Жарко, комары, у меня своя смородина поспела, ждет. Но я собираю ягоды. Дед сидит на крыльце, курит, у его ног играет котенок.
- Спасибо! Отсыпать вам ягод?
Дед молчит.
- Давайте, я вас вареньем угощу, когда сварю?
- Котенок не нужен? – говорит дед.
- У нас кошка есть, куда еще…
х х х
Все это – про кусты смородины и крыжовника и деда на крыльце, - надо было написать в прошедшем времени. Но не могу. Неужели – в прошедшем?
В минувшие выходные приехали на дачу: у соседа тишина, телевизор не орет. Чуть позже к нам постучалась женщина:
- Продаем участок, может, кто из знакомых захочет купить? Дед? Похоронили позавчера. Котенок? Не знаю я ни про какого котенка!

ПУСТЬ СЕТИ НАШИ БУДУТ ПОЛНЫ

Во второе воскресенье июля мы отмечаем день рыбака.  Наша семья рыбацкая - супруг в море ходил. Частенько слышу от него:
- Придумываешь про чудищ всяких... Напиши лучше, как мы на ремонте в Пусане стояли! Или в Японском море ивасей ловили. И про японских дружбанов моих Накито и Киросито, я тогда чуть было в Японии не остался, женился бы на японке...
- Напишу обязательно и про Пусан, и про Накито и Киросито!
Напишу и о том камчатском рыбаке, который остался на Хоккайдо, женился, ловил тихоокеанских лососей и морских судаков сузуки, а теперь уже в море не ходит, постарел, с удочкой промышляет...
Обо всем напишу...
Мы отмечали день рыбака на Камчатке: ехали на побережье Тихого океана, варили там уху…
Отмечали и нынче, на подмосковной даче: жарили котлеты из кижуча, варили уху, были и бутерброды с икрой, правда, минтаевой.

МОЙ САД. И ТЫ В МОЕМ САДУ

Смотреть-смотреть, не насмотреться.
Зачем природе надо было так все усложнять до совершенства красоты, когда жизнь – одно мгновение, и от цветения до зимы – полшага.
Можно было и проще все соорудить.
Зачем надо было так придумывать, Господи?
Творил Тот, кто знает красоту.
Мой сад. И ты в моем саду.

ДВЕ ОСТАНОВКИ. И ТИШИНА

В городе почти затишье и пустота – время отпусков. А бабушки остались. Одна, благообразная на вид, орала в автобусе от души, ругала всех и вся. Увидела в окно церковь, замолчала, перекрестилась, вышла на остановке.
И я приехала и пошла по своим делам, а голос ее все звенел в ушах.

ПРИВЕТ С КАНДИБОБЕРОМ

Дописываю рассказ в предвкушении – доберусь до финала, а последняя фраза у меня уже есть. Это я так себе говорю про последнюю фразу, потому как с последней фразой вилами на воде писано.
Сколько раз уже было – доходишь до финала, или даже до середины текста и – о-па! Привет тебе, Ира, с кандибобером! – крутой поворот. Герой выкручивается изо всех передряг, а скверный персонаж становится очень даже симпатичным…

РАЗНОЦВЕТНОЕ

Огромное небо, раза в три или в четыре, чем городское
И у ветра силища необыкновенная, ветер гуляет, ничего ему не мешает. Что в поле может помешать?
Поле большое, разноцветное. Отцветает розовый иван-чай, трава выкинула вверх к солнцу красно-коричневые метелки, яркими синими куртинами вспыхивают цветы чертополоха. Какой еще цвет забыла? Желтый! Это донник и пижма с желтыми кнопками.
Одна из любимых сейчас присказок – «Камень катится – мхом не обрастет».

МАРТЫН

Мартын всю ночь сочинял стихи. Сидел за столом у компьютера, старого, списанного, из редакции газеты, в которой Мартын некогда завотделом писем был.
На столе слева от компьютера бюст Пушкина, справа Ломоносова, карандаши заточенные, блокнот красивый, на мониторе иконка. Все для творчества, для вдохновения.
Сочинял, сочинял, да и заснул. Проснулся, зевнул, потянулся, разминаясь… монитор засветился.
На экране было написано – УКЕНРОЛ.
Мартын вздрогнул. Потом схватил газету, чтобы кота своего по ушам отхлестать. Ишь, повадился по клавиатуре ходить!
Еще раз глянул на монитор и ахнул:
– В этом что-то есть!
Теперь Мартын по ночам спит, а кот по клавиатуре ходит, пишет.
Ближе к обеду Мартын с котом идут к подземному переходу.
Мартын водружает на нос очки и провозглашает:
– Вапроти шгорп
фывваке нрогл!
Эждувап укен!
Ячванек!
Кот невозмутимо сидит возле его ног. Иногда Мартын читает и свои стихи, но кошачьи народу нравятся больше.
Неплохо зарабатывают, между прочим.

ЖЕНЩИНА-НОЧЬ

Однажды Марье Кефировне стало дурно. Женщина она энергичная, с раннего утра на даче и прополола, и полила, и оладьи пожарила домочадцам, и свекольник затеяла. Но вдруг побледнела, даже позеленела. Села на стул и глаза закатила.
Домочадцы поели оладьи, посочувствовали маме-бабушке-жене, разбрелись по своим делам. Около полудня собрались за столом. Но свекольника нет и нет. Тут уже действовали энергично – и уксус к вискам прикладывали, и полотенце мокрое на голову, и успокоительное-сердечное.
Еле-еле Марья Кефировна в себя пришла.
Домочадцы получили свекольник. Но на этом история не закончилась. Марья Кефировна собралась спать, села на кровать, вынула гребень из волос и ахнула:
– А вдруг ночью смерть придет?
И так в этой мысли утвердилась, что спать не стала, сидела всю ночь на веранде. Неделю не спала, чуть не уморила себя.
Думали-думали, и надумали: теперь Марья Кефировна днем спит, а ночью с фонариком по даче ходит-бродит: грядки полет, колорадских жуков с картошки снимает и тихонько их ругает, с яблонями разговаривает, чтобы хорошо яблоки завязались…

АХ-АХ!

– Положите мне руку на грудь, слышите? Ах, нет-нет, чуть ниже! Чувствуете? Ах-ах! Это у меня мечтательное сердце… Вот сейчас – сердце бьется, бьется… и замирает… Еще немного, и я умру… Да не бойтесь, милый! Я уже десять лет так живу… как мой муж бывший переживал… Большой, мордастый, зверюга… зверюга с нежнейшей душой… Положит мне руку на грудь, изумляется… Все было, все прошло… Нынче я одна, милый… Вот-вот, чувствуете, какое мечтательное сердце?
– Мерцательная аритмия, – сказал милый. – Хаотичное сокращение миокарда. Часть крови задерживается в предсердиях, а это риск формирования тромбов. Из питания должен быть исключен алкоголь, и не переедать.
Отнял руку от груди, окинул взором стол: буженина, пирог, курочка. Налил себе рубиновой домашней наливки, повторил:
– Не переедать!

ТУМАН

Во сне – туман, огромный и высокий, до небес. Дорога уходит в туман, и мне надо идти. Я этой дорогой ходила не раз, сон много раз перевиданный, но боязно до сердечной боли.
Ты здесь? Я знаю, что тебя уже давно нет на этом свете. Но в такие минуты ты рядом, я уверена. Возьми меня за руку… Не можешь? Просто смотри мне вслед, и жди меня.

“Наша улица” №285 (8) август 2023