Александр Балтин "Августовская фотосессия" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Александр Львович Балтин родился 29 декабря 1967 года в Калуге. Член Союза писателей Москвы. Мастерство нарабатывал в постоянном общении с Андреем Битовым, Семёном Липкиным, Тимуром Зульфикаровым, Кириллом Ковальджи. С детских лет живёт в Москве, и принадлежит к московской литературной школе. Автор многих книг прозы, поэзии, эссе. Публиковался в России, Италии, Франции, Дании, Израиле и др., в журналах «Юность», «Москва», «Нева», и др. Постоянный автор «Независимой газеты» и журнала «Наша улица».

вернуться
на главную
страницу

Александр Балтин

АВГУСТОВСКАЯ ФОТОСЕССИЯ

рассказ

Синтаксис собственного лица, впервые запечатлённого на фото без очков, кажется неожиданным: отчасти грамматика своей жизни представляется сбитой, поскольку очки носит с десяти лет, отчасти потому, что опыт чувствуется сильнее: слишком отразился в зеркале черт, про сумму которых думал - известна...
А. Б. разглядывает собственные фотографии, открыв эл.почту: Ю. К. прислал оные: вернее - несколько из них.
…встречались у Грибоедова, возглавляющего Чистые пруды, острые карапузы сатирических буквиц теснились, опоясывая цоколь, и чёрный классик, чья жизнь была соткана из световых волокон, взирал, как всегда, на московскую пестроту…
А. Б., для которого Чистаки всегда ассоциируются с отцом, ушедшим из пределов видимости так давно, ещё в СССР, приехал чуть раньше: пройтись, втянуться в колорит бульвара, в недра Москвы, столь неповторимой тут: любуйся - не налюбуешься.
Туго плавит август воздушную синеву.
…дальше, если идти с детским упорством, будет Хохловский переулок, в начале которого, желтея, возвышается четырёхэтажная коробка дома: и не реставрируют, и не сносят, отец долго жил здесь, до женитьбы, жил в тесной квартирке с родителями…
Будет ещё - в отслоение переулка, перегородив обширный двор - хребтовый лютеранский храм - с вратами, с шикарным окном-розой, вызывающим множественные литературно-архитектурные ассоциации; и в храме том - вне служб - любил сидеть, вслушиваясь в таинственные его пульсации, сочиняя стихи, записывая их на прихваченных бумажных листках…
 Но туда А. Б. не успеет дойти: ибо Ю.К. уже ждёт: интересуется тотчас, после приветствия с уютным рукопожатием: что захватил…
- А рубашки чёрной у меня нет, - отвечает А. Б., отчасти смущаясь (добавить ли что-нибудь о велимир-хлебниковском отношение к жизни и вещам?). - Куртку простенькую захватил.
- Ну ничего у вас нет! - шуточный тон сплетая с придирчивым, говорит Ю. К. - Хорошо устроились.
А. Б. пробует улыбнуться: внутренняя мрачная сгущённость препятствует попытке.
- Ладно. День хороший, но много солнца, а для качественного портрета соответствующий фон нужен. Первые кадры тут: на скамейки.
А. Б. размещается, пакет с курткой отодвигая, и Ю. К., колдуя с аппаратом, фиксирует лицо; потом - предлагает сделать снимок без очков…
Что ж… почему б не попробовать? Хотя сроднился с ними так, что воспринимаются частью тела.
Переулки ждут, возможные кадры прячутся в их элегантном устройстве; элегантном и простом одновременно.
Идут персонажи.
Идут писатели.
Ю. К. взрывается: Книгу сегодня издать! Деньги в первую очередь нужны - это ж производство! Заработки на литературе прекратились в девяностые…
Фото нужны для книги.
Харитоньевский?
Любой переулок здесь, - отдельная страна, не может быть, чтоб в таких домах вырастали банальные люди, мясные мещане.
Так представляется А. Б., но ворона во дворе роняет шарики грая, разлетающиеся утверждением: Может, может…
Ю. К. поймает интересный момент в сачок кадра во дворе - не велик, но сколь изящен.
Дом с эффектными эркерами вызывает рассказовые ассоциации: Дом-рассказ, - говорит А. Б.
- Выйдя от Клавдии Матвеевны, Игорь Петрович подумал, что не стоило бы погружаться в отношения, сулящие амбивалентность, - улыбнувшись, произнесёт Ю. К.
Потом, глянув на плоскую стену с вертикальным рядом узкого оконного стекла, заметит:
- Люблю торцевые стены с капельками окошек…
…вытягиваясь, падают капли в удлинённый, эластичный циферблат, продолжающий шутки со временем, какое - в свою очередь - безостановочно шутит с жизнями нашими: вот же, рука в руку, мама ведёт меня в щедрый мир детского сада, а вот, оглянуться не успел, нету мамы…
Где же ты, родная, любимая Лялька?
В следующем дворе, куда заглянули, идёт ремонт: асфальт вскрыт, тело земли обнажено.
- Знаете переулок Огородная слобода?
- Нет, - отвечает А. Б., удивившись исторической красоте названия. - Какие богатые ассоциации!
Растут словесные огороды, зреют плоды идей, плавно подрастает вихрастые культуры метафор.
Эпитеты наливаются соком, суля необычный смысловой окрас словам, которые будут определять.
- Ну-ка, - находит Ю. К. - Положите-ка руку сюда, на столб.
Так, пальцы сведите! Ага…
На выходе из двора, больше похожего на уютный сквер.
Тут Москва - отдельным материком, будто никакое Монино невозможно, будто Дегунино протянуто в бессмыслицу бесконечной людской бездны…
- Ненавижу прямое, как оглобля мышление, - замечает Ю. К., пристально выцеливая перспективы изящного сквера: с клумбами - пёстрыми, как лоскутная империя, развалившаяся во время оно. - Всё должно быть вкривь-вкось, с рваными ранами ассоциаций, с крепко закрученными орнаментами слов…
В сознанье А. Б. мерцает муаровое желание показать Ю. А. рассказ: связанный с одним из одиознейших персонажей мировой истории, без симпатий разумеется: с акцентом на восприятие оным персонажем Одина: ведь две трактовки образа подразумевают и выбор: в огненно-льдистой Валхалле пирующий с рыцарями разве интересен? Интересен одинокий странник в чёрном и широкополой чёрной шляпе, сопровождаемый двумя вОронами и двумя волками, отдавший глаз за вечную мудрость великану, хранившему её…
Сквер разливается суммами клумб, скамеек, пестротой детской площадки, множественностью древесных дылд.
- Какой прямой ствол! - свидетельствует Ю. К.
- Внизу скос, - добавляет А. Б, поднимая взор выше, к слоистой кроне, думая, как можно снять эстетическую короткометражку о дереве.
Только об одном.
Ю. К. щёлкает А. Б. ещё раз: возле ствола, покрытого письменами коры, исполненными на таинственном праязыке.
…до катастрофы Вавилонской башни.
Кадры множатся.
- Хорошо, если хоть сколько-то получится! - резюмирует Ю. К, поскольку движение их уже подразумевает метро.
Что-нибудь получится, блики не помешают, будущее бушует, пусть для каждого человека, врастающего в небо, сокращается оно пресловутой шагренью.
У кафе сидит…якобы нищий: или - и впрямь такой: сегодня не разберёшь.
В шляпе мерцает мелочь.
Ю. К. достаёт купюру протягивает ему; А. Б, ушедший несколько вперёд, не слышит слов…
Они выпадают порой, но Ю. К, уже возле метро, говорит: На книгу человек собирает…
Резко распрямившись, неожиданно трезво блеснув глазами, нищий подсчитает ежедневную выручку, прикинув, сколько ещё нужно собрать для необходимого издания…
Писатели, они же персонажи, входят в пределы Тургеневской: чтобы развести свои миры по домам, и продолжить кропотливое вечное дело.

…потом Ю. К. пришлёт несколько фото А. Б., и тот, рассматривая себя без очков, добавит несколько горьковатых капель к настою собственного опыта.

"Наша улица” №286 (9) сентябрь 2023

kuvaldin-yuriy@mail.ru

адрес
в интернете
(официальный сайт) http://kuvaldn-nu.narod.ru/