Юрий Крохин
ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва
Юрий Крохин
ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН
Снаряды ложатся все ближе, подумалось мне, когда услышал весть о кончине Юрия Кувалдина. В том смысле, что сегодня ты, а завтра – я. Скоро и мой черед настанет… Не стану пересказывать его биографию, - она известна. Не буду петь дифирамбы, - он в них не нуждается. Просто вспомню кое-что из нашего более чем сорокалетнего знакомства и довольно тесного общения…
Писатель, издатель, журналист, публицист, - все эти определения ему подходят, все правда. А для меня Юрий Кувалдин (такой псевдоним взял Юрий Трифонов, ибо как иначе мог войти в литературу писатель, однофамилец и тезка знаменитого Юрия Трифонова, автора «Дома на набережной»!) – коллега, приятель давних времен, в издательстве которого я успел поработать, библиофил, меломан, знаток и ценитель поэзии.
С благодарностью вспоминаю: именно Юрий Кувалдин, которому я принес рукопись своей книжки о Леониде Губанове, сказал категорически: «Я эту книгу издам». И издал. Причем огромным тогда тиражом 10 тысяч, что впоследствии доставило нам некоторые хлопоты. А потом еще мы и трудились, что называется, рука об руку…
Мы были ровесниками: Трифонов старше меня на полгода. А знакомство состоялось так.
В 1979 году моя профессиональная судьба, как выражались прежде, дала винта: я стал корреспондентом многотиражной газеты 1-го московского часового завода со смешным названием «За советские часы». Меня сманил туда редактор Николай Ветчинин, оригинальный, но сильно пьющий человек, посуливший всевозможные блага, вроде членства в Союзе журналистов и партийной карьеры. А кроме того, привело меня в это заведение странное ныне желание узнать – что же такое рабочий класс. Какие открытия я сделал – не важно. Но семь лет, отданные этой службе, стоят, чтобы о них упомянуть. Во всяком случае, именно в эти годы я познакомился с человеком, который сыграл заметную роль в моей жизни…
…Большинство московских многотиражек, коими обладало каждое мало-мальски солидное предприятие, печаталось в типографии издательства «Московская правда» на Чистых прудах. Заведено было так: дважды в неделю редакторы ездили туда сдавать в набор тексты очередного номера и иллюстрации для изготовления цинковых клише, а потом – читать корректуры и подписывать их в печать. Такой примитивной и длительной была технология издания этих газет.
Обыкновенно я поднимался на второй этаж в комнату, где сидели две-три тихие некурящие редакторши, читал и подписывал корректуры - и убегал по своим делам. В один прекрасный день, когда я уже двинулся к выходу, дверь комнаты на первом этаже распахнулась, оттуда выглянула явно не вполне трезвая физиономия моего университетского однокурсника Жана Ирбулатова, редактора газеты «Пропеллер» Московского авиационного института, которую в народе именовали «Вентилятор». «Привет, старик, - заорал он, - заходи-ка сюда!»
В помещении коромыслом стоял табачный дым и запах перегара, за столами сидели редакторы мужского пола. Среди них я сразу же выделил человека моих примерно лет, худощавого, с фатовскими усиками, в дешевых польских джинсах и с полиэтиленовым пакетом вместо портфеля. Это был Юрий Трифонов, редактор газеты Московского автодорожного института «За автомобильно-дорожные кадры».
В полном соответствии с традициями редакторского братства мы выпили и закусили, разрезая строкомером «отдельную» колбасу и ломая 13-копеечный батон. Оказавшись после импровизированного банкета на Чистопрудном бульваре, мы с Юрием Трифоновым толковали о том и о сем, и скоро обнаружили, что нас соединяет любовь к литературе вообще и поэзии в частности. Трифонов оказался страстным поклонником и знатоком поэзии Осипа Мандельштама, и мы иногда наперебой читали стихи Осипа Эмильевича. Я узнал, что и сам Трифонов пишет стихи, и те из них, что довелось прочитать, понравились мне искренностью интонации, свежестью образов и по-мандельштамовски зорко подмеченными деталями. Мой друг писал и прозу, но тогда я ее не знал, хотя первые его произведения хорошо восприняли Владимир Лакшин, Фазиль Искандер и другие известные литераторы, к которым начинающий автор нес свои сочинения. Надо отдать ему справедливость: Фазиля Абдуловича он считал своим учителем, хотя ничего общего в стилистике и тематике писателей не обнаружить.
Надо хотя бы кратко охарактеризовать тот мир, то общество, в котором мы волей или неволей варились. Очень яркий пример, почти анекдотический, партийного руководства фабрично-заводской прессой. Один редактор-остроумец предложил секретарю парткома прочитать некую статью для очередного номера с анализом идейно-политической работы и соответствующими рекомендациями. Партийный вожак, не раздумывая, стал ее править. Редактор, деланно смущаясь, сказал, что вообще-то статья - из газеты «Правда». А публикации «Правды», как известно, считались директивными, как бы истиной в последней инстанции. Не знаю, как отреагировал тот секретарь. Но история разнеслась…
По преимуществу в этих унылых изданиях (двухполосные именовали горчичниками) работали закоренелые неудачники, погорельцы, как мы их называли, - изгнанные из солидных изданий журналисты. Попадались совсем бездари и пропащие пьяницы, но изредка встречались люди одаренные, вынужденные пересиживать брежневское безвременье в тиши заводских и институтских газетенок. К числу последних принадлежал и Юрий Трифонов. Кстати, характеры этих персонажей и колоритные подробности их жизни он изобразил в своих ранних сочинениях, вроде повести «Месть», где весьма точные реалии советских времен переплетены с буйным полетом фантазии. С крушением коммунистической власти сгинули и многотиражные газеты, эти убыточные и никому, в сущности, не нужные детища советских времен. Надо заметить, что студенческие многотиражки отличались большими вольностями по сравнению с заводскими, и тот же Трифонов выдавал порой откровенно издевательские заголовки, вроде «Прилив подъема» или «Горят огни родного агитпункта», чего, как ни странно, не замечало институтское начальство. Был у беспартийного Трифонова и партийный куратор, доцент Владимир Иванович Дубовской, очень странный человек, который не мешал своему подопечному порой резвиться на газетных полосах…
Году в 86-м кончился, наконец, период моего погружения в этот многотиражный мрак. Вновь с Юрием Трифоновым я встретился через несколько лет, когда дышать стало легче, и мой друг создал издательский кооператив (или совместное предприятие, уж не знаю). Тут вовсю развернулся его талант редактора и организатора. Он стал первым в стране частным издателем. Ему оказались присущи дерзкая предприимчивость, фантастическая целеустремленность, умение вести дела с самыми разными людьми. Он опередил многих, - ленивых, неповоротливых, жадных, кто не вписался в новые условия, погнался за химерой быстрой наживы.
Мы встретились случайно все на тех же Чистых прудах в конце декабря 89-го года. Трифонов подарил мне свою только что вышедшую книжку с прелестным названием «Улица Мандельштама», изданную «Московским рабочим». На титульном листе он написал: «от автора, которого он (то есть я. – Ю.К.) знает, как самого себя. Дружески». Потом книги Юрия Александровича, уже под псевдонимом Кувалдин, хлынули потоком. «Философия печали» (1990), «Избушка на елке» (1993), «Так говорил Заратустра» (1994) и пр.
Его девизом было древнее изречение: «Ни дня без строчки», и он писал без остановки, - прозу, рецензии, очерки, словом, работал во всех возможных жанрах. И издавал свои книжки. Основал собственное издательство – «Книжный сад», выпустил свыше сотни книг. Перечислю только некоторые. Лев Аннинский, «Серебро и чернь». Поэты Серебряного века. Фазиль Искандер, «Детство Чика» и «Сандро из Чегема». Кирилл Ковальджи, «Лирика». Семен Липкин, «Квадрига». Повесть, мемуары. Юрий Нагибин, «Дневник». Станислав Рассадин, «Очень простой Мандельштам». Не правда ли, замечательный подбор! Литературное чутье Кувалдина было отменным…
В честь своего 60-летия Юрий Кувалдин задумал снять фильм. Ни в какие телевизионные инстанции обращаться не стал. Нашел оператора с камерой, наметил площадки для съемки, собрал тех, кто хотел и мог сказать что-то о нем. И 43-минутный фильм был снят…за один день! Назывался он «Юрий Кувалдин. Жизнь в тексте». Меня в титрах обозначили как автора сценария, хотя в действительности никакого сценария не существовало, была сплошная импровизация. Снимали на московских улицах, в местах детства и юности Юрия Александровича, в Театре на Таганке, во дворике музея Высоцкого. Валерий Золотухин читал «Пилигримов» Иосифа Бродского, Феликс Антипов - фрагменты ерофеевских «Петушков». Моя роль была - интервьюировать друзей Кувалдина: Сергея Александровича Филатова, Ваграма Кеворкова, Нину Краснову, самого Юрия Александровича и его сына, художника Александра Трифонова. В какой-то частной студии фильм смонтировали, озвучили – и вскоре (21 ноября 2006 года) он был показан на телеканале «Культура». К юбилейной дате Юрий Кувалдин приурочил и выпуск 10-томного (!) собрания сочинений.
Замечу, что это был не первый киноопыт Кувалдина. Сняли мы с ним еще и фильм о Фазиле Искандере «Капля жизни в чаше вечности». Снимал он и еще многое, но уже без моего участия. Говоря коротко, ему удавалось все, за что бы он ни брался. А брался, как видите, за многое, поскольку амбиции его были огромны…
В какой-то момент мы, не ссорясь, отдалились. Виделись изредка, Юрий Кувалдин дарил мне свои книги. Но прежней дружбы уже не было. Слишком разными обладали характерами, не сходились во мнениях. Я не восторгался содержанием журнала «Наша улица», который Юрий Кувалдин издавал и редактировал единолично. Сама жизнь, наверное, развела нас…
«…бессмертие – это литературное произведение, пережившее свое время. Все уходит в песок. Материальная культура трагична. Слово – бессмертно», - писал Юрий Кувалдин.
…Он нашел последнее пристанище на городском кладбище в Борисове, недалеко от дома в Братееве, где жил в последние годы. Склоняя голову перед памятью Юрия Александровича Кувалдина, с благодарностью вспоминаю его - и наши лучшие годы. Покойся с миром, старинный друг и товарищ!
30 сентября 2023
Журнал "Литературные знакомства” 9 (84) 2023