Маргарита Шарапова о себе: "Шарапова Маргарита Владимировна. Родилась 15 апреля 1962 года в г.Москве. Первые 14 лет жила по адресу: Ленинский проспект, дом 82\2, квартира 452. Теперь живу в Лефортово. В 9-10 классе средней школы занималась в молодежном театре-студии на Красной Пресне под руководством Вячеслава Спесивцева. Закончила училище по специальности машинистка-стенографистка. Затем работала рабочей по уходу за животными в зоопарке, затем ассистенткой в Цирке на сцене, в системе "Союзгосцирк". В дальнейшем работала на Центральном телеграфе машинисткой, дежурной в центральном плавательном бассейне "Москва", старшим лаборантом в ВНИИ экспериментальной ветеринарии. Далее работала бутафором-декоратором, помощником режиссера на к\с "Мосфильм". Поступила на заочное отделение сценарного факультета ВГИК, закончила в 1994 г. Также закончила Литературный институт им. Горького (дневное отделение), мастерская прозы. Первая публикация в 1996 г. в еженедельнике "Литературная газета" с рассказом "Пугающие космические сны". Далее последовали публикации в газетах "Московский комсомолец", "Литературная Россия", журналах "Литературная учеба", "Кольцо "А", "Октябрь", "Наша улица" и других. Вошла в сборник Виктора Ерофеева "Время рожать". Лауреат нескольких литературных премий. Член Союза писателей Москвы".

Маргарита Шарапова

НЕКРОФИЛ

рассказ

Свеча в ее руках, сложенных на груди, догорая, вспыхнула, зашипела и погасла. Тень от сгорбленной фигуры Шикова полыхнула огромно по стене, и комната погрузилась в полумрак.

Шиков посмотрел на жену. Лунный свет падал на ее лицо. Она будто спала, а не умерла. Сколько раз вот так, спящей, любовался он ею по ночам.

- Лена, - произнес он.

И покойница открыла глаза и улыбнулась.

- Лена?!

- Иди ко мне, - проговорила она.

- К тебе?

- Обними меня.

И Шиков обнял неуверенно ожившее тело и потянулся губами к улыбающемуся рту. Опомнился и, отпрянув, пристально вгляделся в усопшую. Она была неподвижна, но губы словно бы улыбались. Он прикоснулся к ним и отдернул руку, обжегшись холодом.

- Лена!

Губы ее дрогнули опять и поползли в улыбке. Медленно раскрылись веки.

Она живая, конечно, и все это только страшная игра!

И Шиков откинул белый полог - молодое женское тело приподнялось призывно. Он провел по нему рукой. Упругая гладкая кожа, такая знакомая и желанная. Лежащая поймала его за руку и привлекла к себе. Он взобрался в гроб, твердя исступленно: “Любимая, любимая...”

Зазвонил телефон, и Шиков увидел вдруг раскачивающуюся из стороны в сторону голову мертвой жены под собой, глухо стукающуюся о стенки гроба, с разметавшимися волосами и застывшим сладострастно оскалом. Он взвизгнул, как собачонка, и выскочил из гроба, пятясь к телефону и не спуская глаз с трупа, который изнасиловал. Схватил трубку.

- А? Да, мама... мы... я тут... нормально... не волнуйся... да, утром... жду всех вас.

Кладбище выглядело парком: светило солнце и заливались птицы. Похоронная процессия шла по бликующей сквозь листву от солнечных лучей аллее. Четверо угрюмых мужчин несли гроб, за которым стайкой брели причитающие женщины. Чуть приотстав, шагали могильщики с крышкой гроба, и покуривали на ходу - из приличия в кулаки. У свежевырытой могилы остановились, опустили гроб.

- Эх, дочка! - всхлипнул отец покойной и махнул рукой.

Мать ее заголосила, женщины заплакали.

- Сказал бы хоть чего, - прикрывая рот платком обратилась ко вдовцу его мать, - как не родной, перед людьми неудобно.

Шиков кашлянул, все посмотрели на него выжидающе, он кашлянул еще раз и промолчал.

Возникла неловкая пауза.

Могильщики переглянулись, побросали цигарки и принялись деловито приколачивать крышку гроба.

Спустили гроб в яму, вытянули веревки, и каждый стал бросать в могилу горсть земли. Кинул и Шиков, но при этом то ли поскользнулся, то ли сам спрыгнул - рухнул плашмя на гроб, завизжал и забился.

Толпа охнула и засуетилась. Младший брат покойницы захохотал заливисто, но получил от отца затрещину и примолк. С трудом вытащили Шикова из ямы, перепачкались все. Он дрался, кусался и матерился. На губах пузырилась пена.

- Помешался, - вздохнул кто-то.

- Сынок, сынуля, - успокаивала вдовца мать.

Он затих наконец, и его увели. Могилу зарыли без него. Выпили молча по стаканчику и пошли к выходу.

- Опозорил на весь свет, - вырвалось у матери покойницы.

Отец ее смачно сплюнул.

- Дур-рак!

Родственники вдовца услышали и остановились, но пересилили обиду и пошли следом: сумка с водкой была в руках папаши усопшей.

Вечером Шиков вернулся на кладбище. Вид у него был истерзанный: волосы всклокочены, одежда измята. На свежую могилу он положил букетик цветов и присел рядом на корточки. Земля еще не высохла. Он потрогал ее ласково ладонью, ковырнул. Неподалеку торчала воткнутая в землю лопата, забытая после похорон. Он взял инструмент, оглянулся и копнул холмик. Замер и зыркнул по сторонам, копнул еще. Бросил лопату,  всхлипнул, но поднял опять и начал рыть: остервенело, не озираясь и не останавливаясь больше.

Пот лил с него градом и сип вырывался из горла, когда лемех лопаты врезался в доски. Он замер и опустился на колени. И завыл вдруг протяжно, вскинув лицо. Было уже совсем темно. Где-то залаяла собака и завыла тоже. Шиков замолчал, прислушиваясь. Собака все выла. Он начал расчищать крышку гроба, то и дело замирая испуганно.

Собака прекратила выть, и Шиков набросился на заколоченную крышку гроба, яростно куроча ее. Сорвал и выбросил наружу. Кинулся к телу жены, трясущийся и всхлипывающий.

- Леночка! Поцелуй меня, обними, я пришел...

Труп не отзывался.

Шиков потянулся губами к белому рту, но тот раскрылся и в ямке его кишели черви.

Шиков вскочил и закарабкался наверх, но сорвался и упал на мертвую.

- Жутковато тут, - услышал внезапно девичий голос.

- Ерунда, - завторил ему юношеский, - зато уж наверняка никто не помешает.

Шиков застыл в ужасе, прижавшись к трупу жены.

Юноша расстелил пиджак на травке невдалеке от разрытой могилы, и они с подружкой уселись на него. Девушка достала из сумки вино и бутерброды. Он налил вино в пластмассовые стаканчики, они выпили и стали целоваться.

- Так и кажется, что сейчас покойник из могилы вылезет. Давай уйдем, - сказала девушка.

- Где мы еще такое укромное место найдем, подумай сама!

- Вроде кто-то где-то дышит...

- Это я дышу, - он прижал ее к себе и стал раздевать.

Она поддалась ему и легла. Он быстренько приспустил джинсы, и залез на нее, и голый зад его зачастил ходуном.

Шиков прислушался настороженно к доносившимся с поверхности звукам: бессвязному любовному лепетанью и стонам, и... И он стал гладить каменное лицо жены, отвернувшись от него и сжав челюсти.

- А! - вскрикнула девушка.

Над ухом ее тяжело дышала собака.

- Фу ты, черт! - пробормотал юноша и шуганул псину. - Пшла вон, на место!

Собака завиляла хвостом и лизнула его в лицо.

- Тьфу! - отплюнулся парень.

- Эй! - возмутилась девушка. - Ты чего харкаешься?!

- Прости, - сказал он и воскликнул. - А черт с ней!

И зад его снова задергался.

Собака, раскрыв пасть, смотрела на них с бесстыдством непонимания.

- Я так не могу, - произнесла через минуту девушка.

- Сейчас, сейчас...

- Ты не любишь меня!

- Да люблю, блин! - крикнул юноша с досадой.

Собака залаяла на него, и он замахнулся на нее. Она отбежала и села неподалеку, но тут же заинтересовалась разрытой могилой и подбежала к ней, залаяла вниз.

Шиков вскрикнул.

Завизжала девушка и отпихнула парня, судорожно зашарила одежду по траве.

- Ну что ты?! - чуть не заплакал он.

- Там орет кто-то...

- Показалось тебе! Ты сама не любишь меня!

- Да отвали ты!

- А ну, кто здесь?! - раздался стариковский бас во тьме. - Барон, ко мне!

Собака метнулась на зов.

Парень цикнул на девушку и схватил ее за руку. Они затаились. В кустах вспыхнул фонарик и посветил в их сторону. Они вскочили и сиганули прочь, но с разбегу провалились в яму, и из нее раздался истошный вопль в три глотки. Сторож, светивший в кустах фонариком, немедленно погасил его и заторопился прочь. Собака, весело лая, неслась впереди него.

Трое сидели в яме на трупе и смотрели друг на друга.

Первым опомнился парень и рванулся кверху. Девушка вцепилась в его ногу, но тот отбрыкнулся с визгом и убежал. Шиков тут же уцепился за край могилы и выкинулся наружу. Отбежал, но вернулся и протянул девушке руку.

- Позвольте помочь вам.

Она заскулила, забиваясь в угол.

- Нет, нет, не убивайте меня...

- Я кандидат наук, - оскорбился Шиков, - а не убийца.

Девушка наткнулась ладонью на лицо трупа и завопила. Шиков поморщился, попятился и помчался опрометью.

Когда его подозвали к телефону, он сидел над микроскопом.

- Какой ужас! Сейчас же еду! - взяв трубку, вскрикнул он, и вся лаборатория посмотрела на него.

- Могилу... жены... осквернили.

В автобусе Шикова притиснули к телу молодой женщины, и он почувствовал неожиданно брезгливость: теплое парное мясо и запах пота. Женщина пихнула его локтем в живот.

- Чего вы, мужчина, давите!

Он буркнул извинение. Пассажирка обернулась и оторопела, узнав в нем ночного незнакомца на кладбище. И Шиков узнал ее и проговорил растерянно:

- Добрый день!

Она рванулась сквозь толпу к другой двери и выскочила на остановке. Шиков тоже вышел - это было кладбище.

Автобус уехал. Их было двое.

- Я закричу, - проговорила она.

Он отчаянно замахал на нее руками.

- Не надо, не надо, что вы!

И пошел в сторону кладбища, оглядываясь на нее испуганно.

Он давно скрылся, а она все стояла, потом вдруг направилась вслед.

Могилу уже привели в порядок. Отец покойной сидел на холме и курил. Ее братья стояли возле, опершись на лопаты.

С Шиковым поздоровались сдержанно.

- Кому же это понадобилось? - сказал он, пряча глаза.

Отец с силой бросил окурок.

- Уж не знаю, зятек!

Встал резко и зашагал прочь. Братья поплелись за ним. И Шиков пошел.

- Погодите, - остановила его неожиданно та самая девушка. Он зыркнул на нее затравленно и замотал головой.

- Нет, нет, мне некогда!

Она приблизилась к только что зарытой могиле, огляделась, узнавая место.

У выхода с кладбища мужчинам повстречалась похоронная процессия. Хоронили женщину. Шиков машинально поглядел на мертвое лицо и засмотрелся.

- Я сейчас, я забыл там, кажется... - несвязно пробормотал он спутникам, и примкнул к процессии.

И с удивлением наблюдала девушка, как проследовал он мимо нее за гробом: глаза лихорадочно блестят, губы кривятся, приборматывая что-то.

Процессия остановилась у свежевырытой могилы. Шиков постоял только минуту и заспешил к выходу.

Вечером он снова был на кладбище. Отыскал ту могилу, где схоронили днем женщину. Он принес с собой портфель, из которого достал саперную складную лопату. Поплевал на ладони и стал копать.

Девушка наблюдала за ним из-за кустов. Он врылся уже глубоко, и слышалось, как корежатся доски. Она подкралась к краю могилы и заглянула осторожно в яму.

Шиков насиловал женский труп со злой страстью.

И внезапно девушку начало тошнить, и рвота срывалась прямо на спину Шикову.

Он обернулся и бросился наверх.

Девушка стояла на четвереньках, и удушливо кашляла. Он схватил ее за горло, сдавил и заколотил головой о землю. Опомнился и, взяв за плечи, развернул к себе лицом. Потряс - девушка была мертвой. Он прижал ее к себе, заплакав:

- Зачем, зачем...

Лицо ее улыбалось, и улыбка эта была совсем как тогда ночью у его жены, лежащей в гробу.

Шиков наклонился к ее губам, поцеловал их, и стал рассматривать лицо убитой девушки и водить по нему пальцами, улыбаясь.

Наласкавшись, сбросил тело в яму, и закидал землей, тщательно восстановив холмик. Отряхнулся, упаковал лопату в портфель и удалился.

На следующий вечер Шиков опять приехал на кладбище. Долго блуждал по аллеям, останавливаясь у могил и рассматривая землю, но никак не находил следов свежего захоронения. За деревьями увидел сторожку и направился к ней.

Сторож сидел на скамеечке возле крыльца. На ней же была початая бутылка портвейна. Рядом полеживала собака, и сторож разговаривал с ней о политике.

- Будь я, Барон, президентом... Здравствуй, добрый человек!

Шиков поздоровался. Собака завиляла хвостом.

- Как знакомого вас встречает, ласковая собака, - заметил сторож.

Шиков проговорил несмело:

- Вот жену неделю назад схоронил...

- Помяни, - кивнул сторож на бутылку.

Шиков поморщился, но отпил, присел на скамейку.

- Молодая совсем...

- Да-а, много молодых помирает. Дня нет, милок, чтоб кого молодого не принесли.

- Правда? - оживился Шиков.

- Вот сегодня, например... - сторож взялся за бутылку, взболтнул.

- Ну-ну!

Сторож отпил, крякнул и продолжил:

- Лежит бедняжечка в гробике-то, будто спит просто... и ротик вроде как улыбается... самоубийца... за оградой таких хоронят... во-он там и закопали... Эх, дай-ка рвану еще за упокой души-то юной!

Шиков поднялся.

- Ну, куда ты, - огорчился сторож, - посидим, поговорим...

- К супруге, навещу, - деловито отчеканил Шиков и, не попрощавшись, ушагал.

- Ступай, чего ж... - и сторож погладил псину по голове.

Шиков скинул пиджак, повесил на ограду, сел на травку и закурил. Могильный холмик находился перед ним. Вечер стоял тихий, теплый. Стемнело. Шиков извлек из портфеля складную лопату и начал рыть. Несколько раз делал перекур, отдыхая. Крышку с гроба снял аккуратно, вырвав гвозди припасенными специально плоскогубцами, но вдруг расхохотался и захлопнул ее.

- Пацан! - вырвалось у него. Он провел рукой по лбу и еще раз повторил:  - Пацан...

Открыл крышку, и стал вглядываться пристально в покойного юношу. Выкинул крышку наружу, и снял с трупа одежду. Юноша был худенький, на груди под соском спеклась рана. Шиков перевернул его на живот и лег со спины.

Назавтра была суббота, и Шиков пришел на кладбище днем. Сразу же у ворот повстречал похоронную процессию и устремился к ней. В гробу лежал старик. Шиков не заинтересовался. Увидел невдалеке другую процессию. И опять старик лежал в гробу. Шиков закурил с досады, забывшись. На него обратили внимание. Он опомнился и отошел. Уловил плач где-то на другом конце кладбища и опрометью помчался туда.

Гроб с телом девушки уже опускали в могилу. Шиков остановился у самого края. Радость сияла на его лице. Кто-то с силой оттянул его в сторону. Шиков встал неподалеку. Взглянул на часы и раздраженно щелкнул пальцами - слишком долго предстояло ждать вечера. Стало накрапывать. Шиков подставил ладонь - дождь. Посмотрел в небо. Дождь усиливался. Хоронящие заторопились. Многие из них уже потянулись к выходу. Шиков спрятался под дерево, наблюдая, как наспех укладывают венки на могилу и убегают с кладбища люди. Дождь разошелся. Кладбище опустело. Шиков снял с себя одежду полностью и оставил под деревом. Достал лопату и голышом принялся разрывать землю на могиле. Вокруг него пузырились лужи, струи лупили кожу, он поскальзывался все время, но ничто не останавливало его.

Добрался, наконец, до тела и набросился на него. Вода стекала по стенам ямы грязными потоками и заливала ее. Шиков барахтался в клокочущей жиже и ликовал: вопил вместе с ударами грома и хохотал, остервенело тиская мертвую. Труп почти погрузился в воду. Шиков стал захлебываться и, бросив его, потянулся к краю ямы, но уцепиться никак не мог, пальцы то и дело соскальзывали с раскисшей земли. Он поскользнулся и бухнулся в воду на плавающее тело. Снова потянулся к краю, но опять поскользнулся и упал. С поверхности поползла подмытая дождем крышка гроба и обрушилась на него, захлопнув вместе с трупом.

Глухой вопль раздался из-под нее, она приподнялась, но захлопнулась вновь и замерла.

Дождь стих.

Собака трусила между могилами. Остановилась возле скинутой под деревом одежды, обнюхала ее и завиляла хвостом. Подбежала к могиле, потянула носом, принюхиваясь, и снова замахала хвостом.

"Наша улица", № 1-2001