Юрий Кувалдин. Кувалдин-критик: выступления в
периодике. - М.: Книжный сад, 2003, 384 c.
Пусть вызывает недоумение,
что некоторые крупные современные поэты и прозаики не удостоились в книге Юрия
Кувалдина ни строки, а иные удостоились, но издевки. Для того и писалась эта
книга лет тридцать. Даже не писалась, а запросто сложилась из постоянных
выступлений писателя в периодике. Ну и что, если эмигрантская литература всех трех
"волн" осталась за порогом внимания (мол, раз уехали или уезжали, так
чего о них и толковать), но, наверное, это тоже позиция (ну, хотя бы медведя,
которому неприятен сосед в своей берлоге). Думаю, однако, что это получилось
непредумышленно, что прозаик Кувалдин все эти годы с собственной колокольни
критически оценивал эпоху, друзей и окружение, после своей небольшой
диссидентской практики с началом перестройки развиваясь уже легально.
Бескомпромиссность суждений
Кувалдина, должно быть, многих пугает или бесит, но, с другой стороны, деваться
некуда: чувствуется, что, прежде чем судить, критик перелопатил словесность от
Ломоносова до современности, обогащен чужим и собственным опытом и потому
основателен при всей горячности. Достается прежним и нынешним
"новомирцам" за то, что после Твардовского собственной писательской
практикой не выдерживают уровень, который заявлен временем; ученым-филологам за
пустословие, крохоборство и литературные раскопки, за тот академизм, который
омертвляет живое слово классиков, соратникам и друзьям - за идейную
неустойчивость и компромиссы; а творцы современной масскультуры вызывают
неизменный сарказм, как, впрочем, кое-что в позиции и практике даже таких
симпатичных автору людей, как Лакшин, Нагибин, Паустовский, которые не бедствовали
и при застое.
В одном из эссе на странице
критик Юрий Кувалдин (вероятно, с ходу, по памяти) перечисляет на целый лист
русских и советских писателей, которых он посадил бы в самолет отечественной
литературы (проверщиком билетов выведен Антон Павлович Чехов). Смех смехом,
прием приемом, но в целом это впрямь люди, которые хорошо писали, внесли вклад,
существенно обогатили наши литературные и духовные фонды, прославились,
известны в мире как русские писатели. Жаль только, что еще шевелятся-то из них
уже не многие, прочих же употребили, оприходовали, использовали, перевели в
категории исторического опыта, а самих их, этих славных людей, и след простыл.
Алексей Ивин