Александр Логинов-Женевский

УРОК ДОБРОТЫ

рассказ

Принесли Федюнька с Васяткой в класс неведомого зверька. Сказали, что в березовых посадках поймали. Выпустили в углу возле печки. Дети столпились вокруг, глядят на него и смеются. А зверек испугался, в самый угол забился и позыркивал оттуда на детей бирюком. И ветвистым хвостом по рубленой стенке туда-сюда - шварк да шварк, шмыг да шмыг.

Шкурка пушистая, лоснистая, полосатая. На голове - беленький хохолок. По всему тулову промеж темных и светлых грядок звездочки махонькие, как гречневая крупа, обильно рассыпаны.

- Давай ему каши пшенной дадим или кулеша! Может, он голодный? - предложила сердобольная Любаша.

- А, может, он кашу и кулеш не лопает, - сказал Фрол. - Еще, не дай Бог, животом будет маяться. Загадит пол или печку, а нам потом отмывать-отскребать.

- А если ему молочка или простокваши в корчашке принесть? Ужо, пущай полакает, - предложила конопатая Маня.

Зверек жалко поскуливал и крупно дрожал.

- Толоконца, толоконца ему в корчашку надо насыпать! Пока от голода не околел! - засуетилась Любаша и враз разревелась.

- Звать-то, звать-то его как? - полюбопытствовал кто-то сзади.

- Как? - удивился Ванятка. - Знамо дело, зверушка лесная.

- Нет! - запротестовал Фрол. - У него свое особое название должно быть. Имя собственное. Вот у тебя как собачку твою кличут?

- То хозяйственная животная, а то лесная зверушка! - обиделся Ванятка. - Ты чего, совсем что ли меня за некумеку держишь?

- Некумека ты и есть! - огрызнулся Фрол.

- А нашу собачку никак не зовут, - пролепетала Любаша. - Кличут просто собачкой. Она и отзывается.

- А нашего пса папаня Святогором нарек, - сообщил Гришаня. - Чтобы всякие хичные звери и суседи больше боялись.

Фрол отважно придвинулся к беспокойному существу, посвистел переливчато, как он это умел, свирелькой, и ударил себя в грудь кулаком:

- Я - Фрол!

Зверек вздрогнул, но, чуть помедлив, жахнул себя в грудь хвостом и жалостно замычал:

- Бы-и-ы-и-ы-ил!

- Бил-бил-колотил, чуть Гришаню не убил! - тут же придумал частушку отличник Евсей Гробохватов.

Все засмеялись, а зверек вновь испугался и отгородился от настырных, крикливых детей передними хватогребами.

Скрипнула дверь, и в класс вошел учитель - бывший ссыльный чернонародец Антон Митрофанович Погорельский. Жидковолосый, тонкоостный мужчина нижесреднего возраста.

- В чем дело, дети? Почему не за партами? - спросил он тихо, но строго.

- Да вот, Ванятка с Федюнькой в лесу зверушку неведомую словили и в класс принесли, - сказала Любаша.

- Неведомую? - сощурился хитро учитель. - А ну, показывайте, точно ли это не царевна, не лягушка, а неведома зверушка?

Дети прыснули и расступились. А учитель подошел к зверьку.

Зверек испуганно заклекотал, зашмыгал телескопическим хоботком и забарабанил хвостом по глиняной печке.

- Так-так-так, - сказал Антон Митрофанович. - Ну вот все и разъяснилось. Этот якобы неизвестной породы зверь на самом деле по-научному величается сynocephalus americanus vulgaris или “грызохват американский обыкновенный”. Но как же он к нам-то попал? Грызохваты, хотя и зовутся обыкновенными, весьма редкие гости в наших краях.

- А он, наверное, из гнезда выпал, - встрял невпопад Гришаня.

- Да разве он птица, чтобы в гнезде жить? - улыбнулся учитель. - Да и где ты, Гришаня, гнезда такие видел, чтобы там мог наш грызохват поместиться? Ну-ка, посмотри на него! Он же размером с приличного поросенка будет!

Дети оглушительно засмеялись, так что с потолка штукатурка белым снежком полетела, а Гришаня крякнул с досады, уткнулся курносым носом в заляпанную чернилами парту, обхватил космы корявыми лапами в цыпках и бородавках.

Учитель подошел к Гришане и ласково-примирительно потрепал его за вихры.

- Нет, Гришаня. Грызохватов в гнездах не сыщешь. Грызохваты живут в просторных наземных хатках из собственного помета, усердному сооружению коих они посвящают долгие годы своей скорострельной жизни. Они часто мигрируют, то есть кочуют, в поисках сочных и вкусных кормов, но при этом очень редко покидают насиженный и намоленный североамериканский ареал обитания. Так что этот наш будто бы неведомый зверек... как, бишь, его кличут?

- Быиыиыил! - замычал из запечного угла расхрабрившийся грызохват.

- Вот-вот! Так что этот наш Был - настоящий герой-путешественник.

- Вроде Ермака? - сказал Федюнька.

- Нет, скорее вроде Марко Поло.

- А кто это? Марко Поло? - оживились любопытные дети.

- О Марко Поло и других путешественниках из безопасного ниоткуда в опасное никуда я расскажу вам несколько позже. Когда вы перейдете в следующий класс.

- И я тоже перейду в следующий класс? - обрадовался Гришаня.

- Если единицу по тригонографии на двойку исправишь, то обязательно перейдешь! - обнадежил его учитель.

- А грызохваты полезные? - поинтересовалась Любаша.

- А вот мы сейчас про них в энциклопедии почитаем. Яша и Миша, снимите-ка с полки шестнадцатый том Розенкганца и Гильденстерна и отыщите там статью про грызохвата обыкновенного.

Проворные близнецы Яша и Миша, которых в классе прозвали Бимом и Бомом, слазали по стремянке на верхнюю полку и подцепили ухватом увесистый фолиант.

Яша и Миша по очереди читали статью о грызохвате, а дети слушали их, затаив дыхание.

В энциклопедии рассказывалось о том, как первые грызохваты появились в Северной Америке, переплыв океан на покрышках от дилижансов, и как с течением времени они расплодились и раползлись по всей территории изобильного ореала. В энциклопедии сообщалось также, что сами по себе грызохваты не полезны и не вредны, однако в зависимости от направления дрейфа парадигмы мультифасетных факторов и стечения поливекторных амбивалентных кондиций способны причинить беззащитной внешней среде неисчислимый или даже непоправимый ущерб.

Затем учитель растянул на доске поэтическую карту мира, закрепив ее по углам прищепками, и спросил:

- Кто укажет мне ареал обитания грызохватов?

Заколосилось целое поле рук, но учитель вызвал к доске Гришаню, который торкнул указкой в молоко Антарктиды.

Класс засмеялся.

А учитель сказал, что в Антарктиду грызохваты уж точно не доберутся. Потому что их исторические часы давно сочтены. Еще двадцать столетий тому назад гениальный русский ученый Корнелий Иванович Целиковский неопровержимо доказал, что грызохваты - тупиковая ветвь земной зверофауны.

- Нашего грызохвата надо в живой уголок снести, - предложила Любаша. - Подсадим его в вольеру с хорьком.

- Лучше мне его отдайте, - пробасил Гришаня. - папаня с него шкурку сымет и из нее мне тулупчик смастачит. А мясцо Святогору скормит.

- Нет! - отрезал учитель. - Разумнее и гуманнее всего было бы отпустить зверушку на волю. Наверняка его за морями за окиянами самочка-грызохватка с детенышами дожидается. Или вам грызохвата не жалко?

- Жа-а-а-лко! Жа-а-а-лко! - хором захныкали дети.

Один только Гришаня молчал.

- А знаете что? - неуверенно произнес учитель, а потом вдруг решительно махнул рукой. - Отменяю на сегодня учебу! Пойдем-ка мы лучше в посадки и Была на волю отпустим!

- Уррраааа! - закричали ребята.

Гришаня кричал громче всех.

А грызохват испугался шума и забрался за печку. Один только кустик хвоста оттуда мелко подрагивал.

Ветхое, кособокое здание школы стояло у самой околицы, так что до посадок было рукой подать.

Сначала неходко шли по пыльной дороге до Максинского бугра - грызохвата по очереди несли в телогрейке Яша и Миша, - потом обогнули бугор и почти сразу уперлись в косую березовую полоску, по правую сторону от которой звенело тугими колосьями золотое пшеничное поле.

- Ну, тут его и выпускайте, - сказал Антон Митрофанович.

Яша и Миша бережно выпростали зверя из телогрейки на упругий матрас подорожников.

Грызохват лежал на боку и не двигался.

- Околел, что ли? - испугался Федюнька.

- Вот тебе бабушка и Юрьев день! - сказал невпопад Гришаня.

 В это миг зверек взлетел в воздух на два аршина, пружинисто приземлился и сиганул в заросли лебеды, откуда стремительной иноходью помчался к ближайшим березкам.

Дети восторженно-завороженно глядели ему вслед.

Через секунду-другую Был навсегда растворился в зелени трав и листвы.

- А вот вам и домашнее задание, - сказал Антон Митрофанович. - К завтрашнему уроку литературы сказку мне сочините: “Как грызохват на родину добирался”.

- Да-да-да! - сговорчиво зададакали школьники. Уж больно название им понравилось.

В деревню возвращались счастливые и оперенные. Девчонки хихикали и шушукались между собой. А ребята затеяли на ходу состязание: кто кого пересвищет.

Только Гришаня кручинился:

“Эх, зря грызохвата выпустили! Уж лучше бы оставили в живом уголке при школе. Кормили бы брюквой, пшеном, сушеным горохом. За зиму и за лето он бы ладно отъелся. Стал бы гладким и тучным, как боров. А осенью свезли бы его на ярманку в Муравлянку, да и отдали бы в хорошие руки за хорошие деньги.”

Антон Митрофанович шел легкой, самобеглой походкой, а за ним вприпрыжку спешил любимый его ученик - отличник Евсей Гробохватов. Учитель уцепил Евсея за кипучие кудри и ласково потеребил:

- Эх, Евсеюшка! Как странно и удивительно все получается! Вот отпустили мы зверохвата на волю: живи, мол, плодись, расползайся по серу свету. А неумолимый исторический материализм обратное возвещает: “Нет, брат, шалишь! Через тридцать, а то и менее лет никаких грызохватов на планете вовсе не будет!”

- А куды ж они денутся?

- А на свалку истории сами отправятся. Понукаемые исторической неизбежностью. Одна им дорога законами бытия заказана. Вместо них новое племя сейчас нарождается. Племя огненнокрылых и семиглавых строителей Хрустального Дома Всеобщего Равноденствия. Вот и ты - тоже представитель этого славного нового племени.

- Я? - несказанно удивился Евсейка.

- Ты, брат. Да и не только ты. И Любаша. И Федюнька с Машаткой. И даже Гришаня.

- Так у меня же лишь одна голова. И крыльев золотых нетути.

 - Вырастут, обызательно вырастут недостающие головы. Одна краше, лучеглазей, мудреней и ядреней другой. И крылья могучие со временем меж лопаток, как ростки баобаба, проклюнутся.

- Ух ты! - задохнулся от восторга Евсейка и выпятил горделиво цыплячью грудку.

- А давайте, ребята, на Максинскую вершину восхождение совершим? - предложил классу Антон Митрофанович.

Ребята вместе с учителем полезли на крутой, густо поросший колючей травой бугор. Дети карабкались быстро и сноровисто, а Антон Митрофанович подотстал, шумно и хрипло дышал, время от времени приглушенно кашлял в кулак.

Вдруг кто-то крикнул:

- Ребя, гляди, как наш Был по гречишному полю стрекача задает!

И верно. Далеко внизу по снежной пороше гречишного одеяла прыткой блохой скакал грызохват, ритмично отбрыкиваясь от земли мускулистыми задними прыгалами.

- Успеет ли он до Америки добежать? Не сожрут ли его по дороге дерзкие хичники? - загрустила Любаша.

- До канадской границы, через русскую Аляску, точно добежать успеет, - сказал Антон Митрофанович. - А там уже будут для зверохвата места вовсе знакомые. Истоптанные, испрыганные, занюханные.

- Счастливой тебе дороги, Был! - крикнул Яша.

- Пусть земля тебе стелется пухом под прыгалами! - подхватил Миша.

- А вот услышать напутствия ваши добрые вряд ли ему удастся, - покачал головой учитель. - Расстояние уж больно изрядное. Впрочем, кто его знает. Доброе слово иной раз такими нежданными тропами до сердца докатывается.

- Зря мы его отпустили, - буркнул упрямо Гришаня. - Лучше бы мы его на ярманку отвезли, продали бы в цирк аль в зверинец, а опосля чего бы полезного для школы подприкупили - хучь глобус какой, хучь учебников, хучь патрет писателя Боборыкина.

«Наша улица», 12 (73) декабрь 2005