Алексей Михеев-Верхов "Аутсайдеры, или Письмо другу по поводу хорошей жизни и проституток" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Алексей Михеев-Верхов родился 8 апреля 1948 года в Новосибирске. Окончил Новосибирский педагогический институт. Автор книг прозы: "От первого лица" ("Советский писатель", 1990), "В поисках сущности" ("Молодая гвардия", 1988) и др. Печатался в журналах: "Континент", "Новый мир", "Смена" и др. С "Нашей улицей" сотрудничает с № 9-2003, в котором опубликовал повесть "Дорожный роман".

вернуться
на главную страницу

Алексей Михеев-Верхов

АУТСАЙДЕРЫ, ИЛИ ПИСЬМО ДРУГУ ПО ПОВОДУ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ И ПРОСТИТУТОК

рассказ

Здравствуй, Гена!
С дочерью я твоей встретился, как ты и просил. Деньги твои, шестьсот пятьдесят долларов, ей передал. Оказывается, ей они были нужны для того, чтобы уехать домой, в ее Швейцарию. То, что ей было нечем заплатить за гостиницу, как ты полагал, не совсем соответствует правде. Она как-то умеет устраиваться и, научившись за десять лет жизни в Швейцарии жить на средства исключительно социальной помощи, находит всюду, даже и у нас в Москве, какие-то формы существования за счет разных фондов. Оказывается, нашему брату, русским, там лучше не устраиваться на работу вообще, иммигрантам из России на работе платят так мало, что лучше жить на пособие по безработице. И работая, квартиру еще приходится оплачивать. А так, безработной, ей дают квартиру бесплатно. Большой опыт жизни за рубежом. Выучка. Школа. Так что деньги ей надо было именно на билет до Женевы.
Поскольку ты не знаешь уже совершенно ничего о жизни своей дочери, а виделся ты с ней последний раз, похоже, очень давненько, я считаю нужным сообщить тебе о ней кое-какие сведения. Мы с ней два вечера побеседовали у меня в машине, для чего я вызывал ее по телефону из гостиницы, с одной стороны для того, чтобы передать ей (получилось, что за два раза) деньги, а с другой стороны, чтобы пообщаться, ведь она через тебя закидывала удочку об открытии какого-нибудь совместного предприятия на ее документы в Швейцарии. А это мне было интересно. Кстати, сообщаю еще, что она в Москве проездом из Эмиратов, где тоже искала каких-то контактов, о которых не сказала. Вообще она темнила страшная, скрытная, осторожная, недоверчивая, наученная, видимо, жизнью; анекдотично, мне даже по ее мобильнику, когда разрядился мой, не дала позвонить, заодно дав мне совет (это дяде-то!) что никому не следует давать свой мобильник, как и симкарту почаще надо менять и адрес электронной почты. В общем, сильно наученная жизнью. Даже к нам с женой в гости отказалась прийти, сказав, что у них, то есть и у нее тоже, западных людей, так не принято.
Признаюсь, ожидание первой встречи с ней для меня было, в общем-то, достаточно волнительным. То, что, по твоим словам, она была валютной проституткой, рождало в голове, естественно, разные мысли. Мужику это понятно... Хотя я считаю, что в твоих этих словах, повторяемых всюду по этому поводу, тоже больше картинности и рисовки, вызова, чем действительности. Бог его знает, что у нее там было на самом деле. Я думаю, тебе не надо напоминать, что она еще и юрист по образованию, московский университет закончила, и что в Женеву уехала с мужем, своим соотечественником, каким-то дипработником, который не смог прижиться там и остаться, а она вот решилась добиться своего и влиться в цивилизованную европейскую жизнь, в самой богатой стране мира. И с мужем развелась и осталась. Я думаю, что ты во многом преувеличивал, тебе эффектная фраза была более мила: все-таки кем-то работает человек, кто-то в жизни, а не пустое место. Все-таки дочь, хотя и, как ты говоришь, порождение твоей ушедшей от тебя первой жены, потерянный человек... Хочется чем-то гордиться в ребенке, не даром ты одно время на стенку дома даже ее фотопортрет "ню" вывесил. Пока я не начал пристально к нему присматриваться. Это, кстати, просто было из-за слабости зрения, так что мог его и не снимать. Это тоже говорит о многом.
Так что, естественно, встречи, подогретый еще и твоим "ню", я ждал с волнением. А появилась утомленная, не особенно и симпатичная-то (хотя в паспорте на фотографии, который она мне тут же сунула для аттестации, чего я и не просил, но, повторяю, очень побитая жизнью и дотошливая, в паспорте она выглядела очень эффектной), далеко уже не юная женщина...
Проститутка ли она?.. Поскольку в моральном смысле я всех съехавших из родины считаю проститутками, факт телесной проституции для меня не имел решающего значения, тем более, что проституция - это так все условно, недаром даже дочь твоя говорила о жизни за рубежом именно такими словами: пока ты не получил гражданство у них, тебя там имеют все!.. Тоже, видимо, жизнь там не сахар, так что я представляю, прошла она огонь и воду, хорошая жизнь в самой богатой стране мира просто так не дается. Хотя и сказано-то ею это было, в основном, конечно, в переносном смысле...
Впрочем, ты поговаривал, что проституткой она была еще в московской жизни...
Не знаю. Не берусь судить. Я, выяснив, что ее предложения по совместному предприятию заключаются лишь в создании агентства знакомств наших девушек с людьми с запада и сразу потеряв к ее идее интерес, разговаривал с ней еще долго лишь потому, что хотел выяснить для себя, зачем люди вообще уезжают за границу.
Ясно, что за хорошей жизнью. Чтобы "жить хорошо". И от мракобесия жизни в нашей стране. От идиотизма, от дураков, от всего, с чем мы тут постоянно сталкиваемся... Понятно. Женщинам, тем вообще только увидеть витрины тамошних магазинов, упасть после этого в обморок и больше из обморока уже не подниматься. Кстати, насчет магазинов... Не очень твоя дочь на пособие может себе их и позволить, и одета она крайне скромно. Разве что просто ощущение, что живешь в стране с самым высоким уровнем жизни... Впрочем, не знаю, чем и зачем она там живет. Десять лет ведь уже там обитает. Не работая. Пребывая в фиктивном браке с каким-то швейцарцем, не помню, зачем-то надо, то ли для пособия, то ли еще для чего-то... Для иммигрантов много придумано хитростей... Два года еще осталось терпеть эту жизнь до получения гражданства. Терпение и героизм, медаль надо дать. Язык вот, правда, французский освоила в совершенстве, так что думает на нем. Гордится этим. И мечтает, похоже, вообще про русский язык забыть, как про страшный сон. России они там все вообще стыдятся. Как же, на фотографии увидят тамошние жители, что у нас ковры на стену вешают, и поражаются, зачем это ковер на стену?.. А наши и комплексуют! Действительно, зачем ковер с пола на стену?.. Да, это у нас так принято, в Сибири, скажем. Почему этого надо стыдиться? Так у нас заведено, характерная для сибирской России особенность... Но у них одно чувство ущербности. И представляется, при всеобщем тамошнем отношении к нашему брату, как ей там тяжело...
Как ты не открещивайся от нее, не сваливай вину за оторванность дочери от тебя на свою прежнюю жену, в ее речи я услышал фразу истинно твою: "Человек ищет место, чтобы жить хорошо, и это мы обсуждать не будем". Так вот она буквально и выразилась. Узнаешь свою школу? Так что она - это твое полное порождение. Она упорно добивается того, чего не смог добиться у себя на родине ты. Ты, который лишениями и упорством сделал из себя, ребенка-безотцовщины послевоенных лет, родившегося в глухом алтайском городишке, к пятидесяти годам профессора медицины. Уважаемого в городе офтальмолога, к которому даже Федоровская микрохирургия глаза посылают пациентов в трудных случаях, правда, денежных-то пациентов она все равно оставляет себе, не научившегося в жизни единственному: делать на своей работе деньги и, в силу своего характера, не научившегося ладить с высокопоставленными людьми. От чего и пребываешь в запустении, в безденежье, в загоне, оттесняем катастрофически от работы, от научной деятельности и от должностей, не утверждаемый в званиях, что только еще больше отвращает тебя от жизни в этой проклятой тобою стране, с ее бесправием, грязью и беспределом.
Кстати, когда получит твоя дочь гражданство, она тебя к себе возьмет. Не знаю, как она отреагирует на твою новую жену, но тебя она взяла бы обязательно. Она так сказала. И жена моя подтвердила, что ей это даже выгодно будет, профессоры там ценятся, это престижно. Даже профессоры другого государства, не работающие и вышедшие на пенсию...
Но не об этом я хотел тебе написать.
Я хотел тебе написать про свое, мне вот разговаривающему, читающему, пишущему на русском языке, и работающему с ним, некуда из своей страны деться. Хотя я, как и ты, прекрасно вижу все ее мерзопакости... А вот пообщавшись с твоей дочерью, хочу сказать тебе еще и следующее...
Ты все ропщешь на неудачи, возмущаешься несправедливостями, клянешь судьбу за то, что тебя угораздило родиться в этой стране. Клянешь всю выпавшую тебе непруху и несовершенство нашей жизни... Кстати, когда ищешь и ждешь неудач, то их всегда и находишь... Но вот, Гена, расскажу тебе о факте из литературной сферы... Был у нас в 19 веке в нашей царской России писатель по фамилии Дриянский. Егор Эдуардович. (Я буду говорить о том, что мне близко, медицина не моя стезя). Печатался он в 50-60 годы позапрошлого века. Он входил в кружок Островского, публиковался во всех практически русских журналах того времени, написал достаточно много повестей и один роман. Но никто сейчас не знает его фамилии. Мало того, и тогда, при жизни, его почти не знали, хотя его ценили Александр Островский, Аполлон Григорьев... Но все была какая-то непруха. Он даже сам признавался, что жизнь у него какое-то явное исключение, показательно исключение, всюду одни препоны, и если, например, как он писал в единственном, пожалуй, сохранившемся для потомков письме, ему надо будет перейти на другую сторону улицы взять там что-то желаемое, то к тому времени как идти, там обязательно образуется какая-нибудь загородка или канава непроходимая... Полный неудачник. Даже Островский говорил, что удивительно, как все у него складывается, и подать себя не умеет, не может показать товар лицом... Ведь после первых положительных отзывов в печати о его вещах, о нем забыли намертво, замолчали наглухо. К тому же, он еще и по характеру был, похоже, далеко не подарок... И он умер в 1872 году в нищете, в натуральной нищете, рубля даже не было на аптеку лекарство купить. Было у него, по неподтвержденным данным, какое-то маленькое именьице, но оно куда-то подевалось, литература ему денег не принесла. По крайней мере, чтобы нормально жить. Сто рублей на похороны по содействию Островского ему тогдашний Литературный фонд выделил. Мало того, самое значимое его творение, которое дожило до наших дней, при его жизни ему даже не удалось за деньги напечатать. Какой-то граф-издаталь, которому он уступил права, его обманул... И когда при советской власти в 1930 году переиздали его это главное произведение, то не смогли составить даже Дриянского биографию. Никто не знал и сейчас не знает, когда и где он родился, кто были его родители, и на самом ли деле было именьице, и как и где он жил, кто был в друзьях, никто о нем не может даже ничего написать, нет воспоминаний современников. Не знают даже, какой он национальности, украинец, русский или белорус? Не известно ничего. Полная тьма.
Тем не менее, написал Дриянский уникальнейшую, единственную в своем роде, известную сейчас всем специалистам и любителям собак и природы (а таких не так уж и много), книгу о псовой охоте: "Записки мелкотравчатого". (Мелкотравчатый - это сленговый термин, обозначавший начинающего псового охотника, имеющего в заводе всего-то с десяток собак). Но Гена, книга эта - это что-то невообразимое. Ты как любитель охоты и своей охотничьей собаки это должен был бы понять. Если не читал, прочти. Посмотри, Дриянский сейчас есть и в Интернете. Ни один серьезный охотник, особенно собачник, эту книгу не пропустил. Это настольное пособие, в охотничьей литературе она упоминается едва ли не столько же раз, сколько и "Записки ружейного охотника" Аксакова. Без нее ни один собачник не обходится. Не говоря уже обо всяких этнографах, которым надо картины про старую жизнь... Но я тебе должен сказать еще и как в своем роде специалист: вещь и в художественном смысле просто поразительная. Она ни на что не похожа. Другой такой вообще в литературе нет. Она в высшей степени своеобычна. Это старая барская охота старых русских времен, девятнадцатого века. Кочующее несколько месяцев по степям сотенное или двухсотенное, окруженное сворами гончих и борзых собак в количестве тоже сотен, холопско-барское охотничье братство (тогда еще не было отменено крепостное право). Передвигающееся на многие сотни километров, с обозом, арьергардом и авангардом, множеством всадников, а то еще и с песнями служилых охотников, почти как армия, но по своей стране, загоняющее и добывающее зверье на своем пути. По степям и по взгорьям. Удивительно интересная вещь. Для охотника, для нашего брата редких, вымирающих уже сейчас, людей, она, книга эта, как праздник. Она как слово о том, что всегда грело у тебя душу, а тут вдруг это видишь на бумаге. Я после нее под впечатлением всю оставшуюся жизнь.
Так я к чему все это пишу. Вот человек неудачливый был в высшей степени. А вот сотворил такую вещь, которая пережила века. Плохо это или хорошо? Он даже и не знал этого. Что так будет. Хотя и был оценен тогда же настоящими тогдашними охотниками. Которых всегда мало. И тогда их было мало, и мало теперь. Первым, кому он посылал главы рукописи книги, это своим охотникам где-то в Тамбовской губернии. Я думаю, что это было не так мало, ценители все же были...
Так вот плохо это или хорошо? По твоим меркам, если брать "человек должен получать за свою работу и жить хорошо" - то это бесспорно плохо. Он ничего не получил (как раз за эту вещь ничего абсолютно), и жил незавидно, и порядки были, как всегда в нашей стране, дурные, граф-издатель и тот надул... Но ведь читают сейчас люди! И восхищаются. И вспоминают прошлое. Старое славное (удивительно, в одно и то же время гнусное и славное!) русское прошлое. И как хорошо, что он такое написал. И как хорошо, что такое было. Такая охота, такая старина, такая страна. И что мы можем это прочесть.
Что такое, в конец концов, "жить хорошо"? Не есть ли это вот та же возможность прочесть подобное, прочесть именно на русском языке, а не на французском в какой-нибудь Швейцарии, а потом еще съездить самому на охоту, на русскую охоту, пусть уже ружейную, но на наше русское приволье, на наши просторы, что пока еще не запрещено, с кем-нибудь по Алтаю проехаться, да со мной с тем же... Не значит ли все это как раз "жить хорошо"? Это-то у тебя никто не отнимает. А потом, ты ведь еще лечишь. Худо-бедно лечишь. Совсем-то практику не отбирают. И ты можешь кого-то вылечить. Чего-то там достичь. Осчастливить кого-то. Получить профессиональное удовлетворение... Чего тебе еще? Дочь твоя - это продолжение и воплощение твоей идеи. Жить хорошо. Но вот она в гораздо худшем положении, чем ты. Ты, отравив себя этим "жить хорошо", можешь все же съездить на охоту, выехать куда-то с собакой, и там от отравы этой чуть отойти. Чуть излечиться. У тебя есть еще что-то кроме этого твоего идиотического "жить хорошо". Есть еще профессионализм, опыт, достижения. А у дочери твоей нет ничего. Даже если она через год получит гражданство, и добьется, наконец, того вожделенного вами обоими "жить хорошо", и станет жить в стране с самым завидным высоким уровнем жизни на земле, ты думаешь, она будет счастлива? Без родины, без профессионализма, без данной тебе (подаренной Богом, можно сказать, именно тебе, Гена, по случайности перепало) возможности радоваться охоте, природе и другим малым радостям... Без всего этого, одним бабьим счастьем в созерцании переполненных товарами магазинов, будет ли она удовлетворена и счастлива на самом деле?
Роптать на свою страну, на свою жизнь непродуктивнейшее дело. Это тебе все возвращается в полной мере. На провиденческом уровне - можно ведь представить, что существуют законы и не только нашей земной жизни, которые мы уже успели пощупать, ведь есть еще вселенная, а там может быть совсем другой ход вещей, мы до нее еще не дотянулись - так вот на провиденческом уровне страну можно представить живым организмом, а люди - живые клетки. И если какая-то клетка вечно ропщет на организм, то как, ты думаешь, организм должен к ней относиться. Будет ли он думать о ее свободе воли?.. Нет, на провиденческом уровне он ее, как больную, бракованную, отсеет. Мы в своей гордыне считаем, что можем свободно жить и без организма в чужой среде, и нам ничего это не стоит. Оказывается, стоит. Пересаженная в другую среду клетка недополучает чего-то главного, чего мы не можем пощупать. Но недополучает. Недаром дочь твоя говорит про самый высокий процент самоубийств именно в этой самой высокоуровневой стране Швейцарии. Самый большой по всему миру. Кстати, и самоубийцы в большинстве как раз из числа этих иммигрантов, двенадцать лет ждущих гражданства, и не только из нашей страны, а и из Штатов, из Европы, и т. д. Швейцария наполовину состоит из иммигрантов. Сами-то швейцарцы детей не рожают. Все туда едут за "хорошей жизнью" и пополняют собой страну, а, пополнив, сами перестают рожать. Так и сравни риск социальных неудач на своей родине и риск суицида в чужой стране. Что важнее, просто жизнь, или не жизнь вообще при погоне за "хорошей жизнью"? Когда разберешься, что важнее, так легко становится, и перестаешь роптать на что-либо.
Не хандри. Привет жене и собаке.
Друг-охотник.

"Наша улица" № 92 (7) июль 2007