ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ. ОБРАЗ ОТРЫВАЕТСЯ ОТ РЕАЛЬНОСТИ
30 лет назад – 25 июля 1980 года – умер Владимир Высоцкий
Никита Высоцкий в беседе с Валерием Перевозчиковым
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Валерий Кузьмич Перевозчиков родился в 1945 году в Татарске Новосибирской области. Окончил исторический факультет Новосибирского пединститута (1968) и факультет журналистики МГУ (1975). Автор книг: “Живая жизнь. Штрихи биографии В.Высоцкого” (М., “Московский рабочий”, 1988), “Правда смертного часа. В.Высоцкий в 1980 г.” (М., “Сампо”, 1980). Собирать живущее русское слово и записывать разговоры в поездах, автобусах и электричках начал в 1976 году. В "Нашей улице" публикуется с № 2-2000. Снял фильм для Пятигорского телевидения в серии "Сто лиц" о Юрии Кувалдине.

вернуться
на главную страницу

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ. ОБРАЗ ОТРЫВАЕТСЯ ОТ РЕАЛЬНОСТИ

Никита Высоцкий в беседе с Валерием Перевозчиковым

Никита Высоцкий

- Никита Владимирович, вы играли в спектакле Театра на Таганке – «Владимир Высоцкий». А кого вы заменили из первого состава?
- Это была ситуация, связанная с болезнью Леонида Филатова... В начале девяностых годов меня попросили заменить Леонида Алексеевича просто на какое-то время. А потом было совершенно неожиданное для меня предложение - написать заявление о приеме в труппу театра. Я написал, но все осталось на том же самом месте... Я играл почти весь сезон, но только в этом спектакле, в другие меня не распределяли... И я сказал, что если в театре меня хотели бы видеть только в спектакле «Владимир Высоцкий», то для этого необязательно быть членом труппы... Вначале я вышел из труппы, а потом постепенно перестал играть и в этом спектакле. Я понял, что я не актер этого театра, и у меня не сложились никакие отношения - ни плохие, ни хорошие - с Юрием Петровичем Любимовым. А ведь Театр на Таганке - театр абсолютно любимовский, и если по каким-то причинам у него не складываются отношения с актером, то ждать чего-то бесполезно.

- В спектакле «Владимир Высоцкий» актеры задают вопросы В.В. - а он отвечает, как бы, из вечности... Это полностью фрагменты Пятигорского интервью?
- Ну, Юрий Петрович - мастер монтировать материал, он такой «театральный монтажер» - в хорошем смысле... И в этом эпизоде есть отрывки из вашего интервью, есть ответы из анкеты 1971 года, которую отец заполнял в театре. А вот ответ на Ваш вопрос - «Я хотел бы точно знать, сколько мне осталось лет, месяцев, часов и минут творчества...»- это, конечно, хорошо.

- Ваш приход в музей Высоцкого - это целая история... Но что стало побудительным толчком?
- Я вам скажу... Вначале у меня была такая позиция: да я - сын Высоцкого, но я не должен вмешиваться в процессы, которые касались его памяти. В том числе и в дела музея... Я не давал интервью для фильмов, которые снимались о нем... Тогда были живы мой дед и моя бабушка, можно было обратиться к Марине Влади - в те времена она часто бывала в Москве...
Но когда я увидел, что от этого дела стали отходить многие достойные люди... Ведь свято место пусто не бывает - в музей пришли люди, которые стали использовать Высоцкого на благо себе, а не памяти о нем, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да еще они начинают мешать сбору настоящей, правдивой информации... А раньше мне об этом говорили многие друзья отца и даже люди, которые работали в этом музее. А я в это время был в стороне
В связи с этим у меня был короткий разговор с Булатом Шалвовичем Окуджавой... Зашла речь о том, что ситуацию в музее надо менять и что, может быть, это надо делать мне. Окуджава мне сказал,- если у тебя получиться, что приличные люди не станут бросать телефонную трубку при упоминании музея Высоцкого,- то имеет смысл это сделать.
Еще он говорил о ларьке у Ваганьковского, на котором было написано: «Музей Высоцкого»... И только через два года после прихода сюда мне удалось добиться, чтобы эту вывеску сняли. А ведь это было подразделение музея, но ведь не дело музея торговать на кладбище... Сейчас это стало более цивилизованно: Вишневский - самостоятельный бизнесмен, а ведь тогда он был сотрудником музея...
Да и сам я к тому времени повзрослел,- стал понимать, что я не просто сам по себе, я - сын Владимира Семёновича Высоцкого. И не мне годиться заниматься своей карьерой, когда дело памяти отца попало не в очень хорошие руки. И если не семья, не близкие бескорыстные люди, то кто?! Вот примерно такой был побудительный мотив...
Да, вначале мы хотели, чтобы в ситуацию в музее вмешалось правительство Москвы, - тогда еще и мысли такой не было, что я приду сюда.- Было письмо, которое подписали многие деятели культуры, - люди с громкими именами, к мнению которых прислушивались. Все они хорошо относились к Высоцкому и желали делу музея добра…
Но все это затянулось, - было принято решение, что надо хорошо подумать и во всем этом разобраться… Через некоторое время я понял, что ничего не изменилось и не изменится... А в музее это восприняли как победу: значит, мы правы, и ничего у них не получится... И тогда я пошел в «Комитет по культуре» правительства Москвы и там со мной серьезно поговорили... В частности, передали мнение Лужкова... Пусть нам не показывают, как там плохо, - а пусть сделают так, чтобы в музее Высоцкого все было хорошо... Вот тогда и возникла мысль, что мне надо прийти в музей... Вот примерно так развивались события.

- Вы пришли, стали директором - а всем коллекционерам пришлось уйти...
- Ну, не совсем так... Во-первых, я уверен, что коллекционер и музейщик - это люди совершенно противоположные. Задача коллекционера: собрать для себя какие-то материалы и владеть ими. То есть, удовлетворить свою страсть к коллекционированию. Он заинтересован не в развитии музея, а в пополнении личной коллекции. Например, люди, которые занимались видеоархивом... Когда они ушли из музея, то оставили здесь копии, а оригиналы записей оказались у них дома. Это касалось и фотографий, и магнитофонных записей... Я это знаю совершенно точно.
Они, безусловно, хорошо знали творчество Высоцкого, но объективно сработали на разрушение музея. А если бы в музее был надлежащий учет, то взять себе оригинал, а здесь оставить копию - это было бы просто невозможно. Потом, жизнь сложна, и в какой-то момент нужны деньги... И люди стали эксплуатировать свои коллекции - делать копии на продажу... Одно время здесь был просто пиратский цех по производству видео- и магнитофонных кассет.

- Но ведь было и по-другому - и радость по поводу каждой находки, и общение людей из разных городов ...
- Конечно, все это случилось не вдруг. Первые руководители музея и Леонов, и Бартельс, конечно, были энтузиастами... Они боролись за создание музея Высоцкого: писали письма, собирали людей на митинги, то есть, поднимали эту проблему.
И в 1991 году музею отдали это здание. Эти люди попросили денег на реконструкцию, а их не дали. Сумма была колоссальная - шесть миллионов долларов. И они стали ждать, когда им дадут деньги... А что-то же делать надо, уже был штат, уже все получали зарплату... А потом в музей шли люди - приносили материалы, с которыми надо было работать…
Сделали скрытую аренду... Нужны деньги - мы их истратим на музей... Но, всякое бывает, - что-то истратим и на себя. А потом денег начинает не хватать, и начинается коммерция. Я пришел сюда - это все существовало последние 3-4 года.

- И с чего же вы начинали?
- С вывоза мусора. Этот мусор вывозили грузовиками! Вадим Иванович Туманов давал грузовики, и мы вывезли около тридцати десятитонных кузовов… А ведь его надо было вначале собрать... Не было отопления, не было нормальной канализации. Одна женщина - она приехала из Магадана - пришла сюда в то время... «Ну не может быть, чтобы вокруг музея Высоцкого так воняло!» Надо мной тогда просто смеялись - но я в первую очередь поставил нормальные туалеты. И, наверное, людей, которые там работали трудно обвинить в этом... Мне ведь было проще. Я прихожу в какую-то фирму и говорю: «Здравствуйте, я - Никита Высоцкий, Мне нужен кирпич и цемент». И там понимают - нужно для музея отца...
- Кроме того, я не стал ожидать эти шесть миллионов долларов. Я решил - пусть в год будет отремонтирована одна комната,- но я буду это делать. И в принципе, мы это сделали... Это строение, изношенное на восемьдесят процентов, - теперь нормальное здание, с нормальным фундаментом, в котором работают - отопление, канализация, охранные системы. Есть специальное оборудование, компьютеры, - работают выставочные помещения, галерея и театральный зал...
- Да, ушли некоторые коллекционеры, но ведь идёт и обратный процесс. К нам пришли люди со специальным образованием - филологи, которые за это время сделали очень многое. И теперь они обладают не меньшими знаниями, чем те люди, которые ушли, уверяю вас. У нас работает Юра Куликов, который работает с фото архивом Высоцкого, и он один из лучших специалистов в этой области. Да, были потери, иногда неоправданные, но эту систему надо было сломать. Ведь здесь работали люди, которые знали друг друга ещё по Театру и были связаны какими-то отношениями. Действительно, от старого музея осталось совсем немного людей, но они есть и они работают.

- Один из упрёков новому музею – наверное, уже можно так говорить, - что из него ушла живая жизнь, нет общения…
- Я бы хотел всё называть своими именами… Если под «живой жизнью» подразумевать то, что несколько человек пришли с Ваганьковского и им тут налили по сто грамм и включили Высоцкого, то этого действительно нет. Такого рода общение ушло не только отсюда, ведь на Ваганьковском тоже собирались люди – разговаривали, обменивались кассетами, они на самом деле нуждались друг в друге - этого ведь тоже теперь нет. Одни повзрослели и вообще отошли от этого дела, другие стали заниматься только записями, третьи собирают книги, - то есть, это ушло само собой. А потом, это ведь не музейное дело – чтобы люди могли прийти и каким-то образом пообщаться.
Что касается «живой жизни», то здесь устраиваются замечательные выставки, сюда приходят интересные люди. И здесь люди общаются и общаются довольно активно. Здесь проходит достаточно много интересных современных акций, - и не только чисто художественных, но и связанных напрямую с Высоцким. Кроме того, у нас большая библиотека, связанная с Высоцким, и туда приходят работать люди. А потом я думаю, что здесь всё-таки присутствует энергетика Высоцкого… Написать о нём: поэт, актёр, певец – этого мало. Он нравился и шахтёрам, и академикам, - он объединял людей. Ещё и поэтому сюда приходят люди. Я бы не назвал это клубом, но общение происходит здесь очень интересное. Конечно, у нас есть проблемы и их надо решать, - в том числе и проблему общения.

- Вышло несколько кассет, где песни Высоцкого обработаны, скажем так, в стиле «Шансон». И не всем это нравится.
- Да, я этим занимаюсь. Помните позицию, высказанную Мариной: «Все, кто хочет петь Высоцкого – могут его петь. Все, кто хочет играть Высоцкого – пусть играют…»? Одно время я был с ней не согласен. Но теперь я несколько скорректировал свою оценку. Все те, кто хочет вместе с Высоцким сделать своё творческое дело – надо давать такую возможность. «Шансон» - это огромное направление в нашей музыке сейчас, им занимаются достаточно серьёзные люди. Они захотели это сделать, я это разрешил. И очень внимательно к этому относился: ходил на записи, слушал варианты… Я слушал эту кассету и не могу сказать, что мне это больше нравится, чем просто Высоцкий с гитарой. Но я знаю, что огромному количеству людей – молодых людей, которые через эти записи стали интересоваться другим Высоцким. И некоторые из них, послушав Высоцкого, отворачиваются от того «блатного», что есть в «Шансоне».

- Вы не считаете, что работа музея несколько заформализированна?
- Я считаю, что главная задача музея – собрать и сохранить – и в этом он похож на коллекционера. И вторая, не менее важная задача – сделать это доступным, показать людям. А коммерческая деятельность – это не его задача. Если вы хотите увидеть какую-либо фотографию или прочитать редкую книгу, то приходите к нам – это легко сделать… А если это надо для какой-то серьёзной работы – недавно мы помогали группе, которая снимала фильм о Марине Влади – то пожалуйста, мы им сделали копии фотографий… Но всё должно быть под контролем.

- А отношения Ваши личные и музея с Мариной Влади? Они каким-то образом изменились?
- Смотря в чём… Вначале об отношении к книге Марины «Владимир, или Прерванный полёт». Я, конечно, повзрослел и теперь понимаю, что эта книга не лишена писательского таланта, чего раньше я вообще не воспринимал. Книга просто талантливо написана. И книга Марины выполнила свою цель: показать западному писателю, что был такой поэт и актёр – Владимир Высоцкий. И через Марину, через её известность эта книга много для этого сделала.
Кроме того, в этой книге много того, что никто другой об этом просто не знал. И с этой точки зрения с этой книгой можно работать. Но в книге огромное количество вещей, о которых Марина написала с чьих-то слов, там большое количество просто небрежностей и неточностей. То есть, в том жанре, который она использовала – практически художественный, - с документальностью очень большие проблемы.
Кроме того, огромная проблема связана с тем, что многое в ней определялось не тем, что было до 80-го года, а тем, что было после смерти отца. Если бы это было написано в 81-м или 82-м году, то есть: «Я, Марина, так думаю, - это предатель, это подлец, а это – негодяй», то я бы принял это. Но ведь книга написана гораздо позже. Да, Марина имеет право не любить меня, например, не любить мою мать – это её жизнь… Но когда это всё фактически отдано Высоцкому: то есть, это он не любил этого человека… Что это не я – Марина – с ним поссорилась, а Высоцкий… Я не знаю, каким словом это назвать – это не ошибка, это просто очень плохо. На той пресс-конференции я назвал это и несправедливостью и даже клеветой. В этом смысле, моё отношение к книге Марины мало в чём изменилось.
Но прошло много времени, и я думаю, что к этой книге будут обращаться многие люди, которые найдут в ней много позитивного и важного… На что я тогда, от обиды, не обращал внимания.
Но возьмём, например, историю с Володарским… Эдуард Володарский – известный сценарист, друг отца. Очень самобытный человек. При жизни отца у них были достаточно дружеские отношения. Они были близкими людьми, они вместе написали сценарий… А потом произошли какие-то события, которые испортили отношения Володарского и Марины. Но ведь это отношения Марины с Володарским, а не отношения Высоцкого с Володарским. И нельзя, даже если они поссорились, в книге, в которой главный персонаж – не она, а Высоцкий, написать, что Володарский – подлец и предатель. Володарский Высоцкого не предавал, а просто поссорился с Мариной.
Тоже самое касается моего деда… Я точно знаю, откуда пошла эта информация (о письме С.В.Высоцкого в КГБ. (См. В.Перевозчиков «Неизвестный Высоцкий», глава «Письмо в КГБ» - В.П.) И пусть это останется на совести того человека. А ведь дед дожил до 82 лет, и он умер с этим. И до конца дней деду звонили – его обвиняли, его оскорбляли.

- Я специально занимался этим вопросом и знаю, что такого письма не было. А было другое письмо, в котором Семён Владимирович написал, что к новой семье своего сына он не имеет никакого отношения.
- И это неправда. Да, у моего деда и моего отца были очень непростые отношения… Дед был человеком «старой закалки» и понимал, что значил тогда брак с иностранкой. И хотел и себя и его от последствий этого оградить. Оградить от абсолютно реальных неприятностей, которые могли бы быть. Во многих вещах дед был не согласен с отцом, и совершенно искренне считал, что должно делать так, как он считал нужным и правильным. Скажем, уход отца от моей матери был всеми – и моей бабушкой и моим дедом – был воспринят категорически «в штыки». Они такие люди, они на самом деле конфликтовали с отцом по этому поводу. Они были очень этим недовольны. И, вероятно, деду говорили, что он – полковник и коммунист – каким-то образом должен повлиять на сына. А иногда тоже самое он слышал от своих товарищей и сослуживцев. Могу честно сказать, что скандалы такие были, - я сам разговаривал с дедом, и он мне всё это примерно описывал. Но никаких обращений в какие-то инстанции – не было и быть не могло. А вы почитайте, что написано в книге.
Как мне кажется, самое страшное в жизни – это полуправда. Это страшно, потому что от этого очень трудно «отмываться» и очень сложно оправдываться. Мой дед – наивный человек – пошёл в КГБ – или обратился туда через каких-то людей: «Дайте мне справку, что я не «стукач» и не сексот». Потому что, когда появилась эта книга, он был просто в отчаянии. Естественно, люди там пожимали плечами – как можно дать такую справку и кто ей поверит. А отмыться от этого – просто невозможно, - потому что люди считают: «ведь что-то, наверное, было». И ведь деда об этом спрашивали, спрашивали напрямую - и журналисты, с которыми он очень редко общался, и знакомые, и просто подходили люди на кладбище. Он с этим и ушёл из жизни. Ему подбрасывали письма в почтовый ящик, он мне их показывал. Это всё отвратительно. Это мерзко. С такими вещами надо обращаться очень осторожно. Человек, который запустил эту информацию, с моей точки зрения, просто подлец. А Марина – хотя я понимаю её мотивы – поступила очень скверно.

- А вы не считаете, что семья «сглаживает» некоторые углы биографии Высоцкого?
- Считаю, конечно. И это наша позиция. Я считаю, что есть личная жизнь отца и его семьи. Я имею в виду не только отца, но и нас - семью. Ну, представьте: появляется православный батюшка на телеэкране и говорит, что Высоцкому не хватало материнской любви. Ну откуда он это взял?! Он что, разговаривал с отцом? Или присутствовал при этом? И сейчас это происходит очень часто. И я от лица семьи хочу сказать: мы не сглаживаем углы, а просим не соваться и не лезть… Это наша жизнь.
Я могу сказать и про вашу книгу… И о людях, которые вспоминают о Высоцком в этой книге, - ведь таких воспоминаний уже не одна тысяча страниц… Если всё это прочитать, то можно составить мнение о Высоцком, как о не очень порядочном, совершенно непонятно чем отличающимся от других людей, - человеком с каким-то случайным даром. «Дар случайный, дар напрасный…». Человеком, которому сильно повезло, что он умеет писать хорошие песни. А с другой стороны, где рассказы о том, как он репетировал «Гамлета», где воспоминания о том, как он работал над романом о девочках, - таких рассказов вы не найдёте. Я спрашивал одного человека: вот вы с ним работали, ездили на гастроли, и что – кроме уколов и «лекарств» вы ничего не можете вспомнить?! А он мне: «Ну, как же, я всегда рассказываю, что он пел очень хорошо...» И наше отрицательное отношение к подобным воспоминаниям – это ответная реакция… Это понятная реакция, например, матери на то, что плохо говорят о её сыне… Сейчас публикуется громадное количество вещей, и вы посмотрите, - ведь это неправда, что его жизнь состояла только из этого. Да, это было, но это то, чем Высоцкий на очень многих похож. А то, чем он отличался от многих – этого нет.
Что касается вашей книги (В. Перевозчиков «Правда смертного часа») - хотите публикуйте это, хотите нет – что те люди, которые давали вам интервью (дело даже не в том, что они – участники событий и невольно «покрывают» себя) – они всегда в чём-то необъективны. Ведь они выдали информацию, которая, если хотите, является медицинской тайной. Они поступили по отношению к своему товарищу нехорошо. Я думаю, что будь Высоцкий жив и услышав то, что они наговорили… Я даже не знаю что бы он сделал… Но вот вопрос уже к вам: многие из них говорили мне, что они общались с вами, но рассказывали всё это не для печати. А вы это опубликовали. Но это уже другой разговор.
Я вам сказал, что мы «сглаживаем углы». Во-первых, это ответ на вал тех мерзостей, которые на окончании своём имеют своеобразный эффект. Находятся женщины, которые требуют эксгумации могилы Высоцкого, потому что её ребёнок – это дочь Высоцкого. И находятся газеты, которые это печатают. И просто мы более болезненно, чем другие реагируем на все эти мерзости. А что касается людей, которые теперь вспоминают об отце, - им просто нечего о нём сказать. Они его просмотрели при жизни. И когда все эти люди говорили о его пороках, они просто не понимали, кто рядом с ними. Они описывают то, что они запомнили, на что обратили внимание. Они другого искренне не помнят.

- Никита Владимирович, честно говоря, я делал эту книгу с самыми благородными намерениями. У меня не было желания кого-то удивить, поразить, эпатировать. Я думал, что через некоторое время всё это уйдёт. И если бы я не опросил этих людей, то, может быть, этого бы не сделал никто.
- То что вы опросили этих людей – это хорошо. Но то, что вы потом всё это опубликовали – это, на мой взгляд, не правильно. А с другой стороны, и ведь я никак не повлиял на политику издательства, которое напечатало вашу книгу. Я просто пришёл и выразил своё отношение. Но запретить – у меня никогда не было такого намерения.
Хотя, конечно, я бы не хотел, чтобы она вышла. Тем более что я знаю, что некоторые ситуации, описанные в вашей книге происходили не совсем так. И у меня возникает вопрос: почему отец, с его силой воли от некоторых вещей не мог избавиться? Я вам отвечу, потому что очень многие люди, которые давали вам интервью, - ему бы стали совершенно не нужны. Они были ему нужны именно потому, что доставали «это». И я скажу больше: они держали его на «этом». Вы знаете, я послал Марине вашу книгу. Марина – человек непредсказуемый. Трудно предсказать её реакцию, но я думаю, что она будет негативная.

- Вы знаете, что на мысль о работе над этой книгой меня натолкнула Наталья Анатольевна Крымова. Она же помогала меня во время всей работы. А ещё Анатолий Фёдорович Карякин меня очень поддержал. Он прочитал рукопись и сказал, что книга очень хорошая…
- Вы же знаете, что я говорю от имени семьи… А кто поддержал, не поддержал…

- Музей Высоцкого работает в полном объёме?
- Практически да. Быстро или не быстро мы это сделали, - не знаем. Всё это произошло потому, что «благотворительный фонд Высоцкого» сумел аккумулировать усилия людей, которые были готовы нам помогать. Но мы должны поблагодарить всех людей, которые предоставили нам возможность всё это сделать. В том числе и московское правительство, которое нас финансирует. Но я не могу сказать, что у нас абсолютно всё хорошо. Нас поддерживали не только фирмы и организации, но и простые люди, которые приходили просто поработать – день или два или целый месяц… Всем им я очень благодарен, - всем хочу сказать большое спасибо.

Беседовал Валерий Перевозчиков
Москва, май 2003 г.

Это расшифровка ТВ-передачи Валерия Перевозчикова - Пятигорское телевидение - "Сто лиц" - в периодической печати не публиковалась.
Никита Высоцкий - младший сын Владимира Семеновича Высоцкого и Людмилы Владимировны Абрамовой. Актер театра и кино, продюсер.
С 1986 года - директор Государственного культурного Центра-музея В.С. Высоцкого.

“Наша улица” №128 (7) июль 2010