ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки

(часть сороковая)

ДЕТИ

Яркий беззаботный, полный открытий прекрасный мир детства! Именно на такое детство имеет право каждый ребёнок, но далеко не все взрослые способны на любовь и ответственность по отношению к детям. Дети все ангельски чисты, как восклицает Константин Бальмонт в стихотворении «Гимн солнцу»: 

"О, дети Солнца, как они прекрасны!"
Тот возглас перешел из уст в уста.
В те дни лобзанья вечно были страстны,
В лице красива каждая черта. 

Как это теперь ни странно для меня, но ведь ясно, что каждый без исключения человек был ребёнком. А вот куда исчезают эти чистые создания спустя годы!? Этот вопрос не даёт мне покоя на протяжении многих лет. Откуда это неизбывное хамство, трепет перед власть имущими, неиссякаемая жажда к накопительству? Ни опыт предшественников, ни знание конечности жизни ничему не учат. Нет. Оказывается, не все хотят стареть, поэтому, как мухи, гибнут в молодости. И это - факт социальных передряг. Так вот, до старости глубокой доживают мудрецы.

ГРОЗЫ

Грозы лучше, чем пожары. Освежающие, очищающие грозы, молнии, рассекающие небо, оглушающие громы нисколько не страшат меня. Я знаю, что буря небесная затихнет, помолодеют листья и трава, распустятся цветы, наполняя воздух нежными, сладкими, упоительными запахами. Обновление и надежду дарят грозы всему живому. Грозовые бури жизни переживаю я иначе. Порой, отчаяние овладевало мной, казалось, что пережить их не хватит сил. Согласитесь, что они, подчас, бывают весьма разрушительными, житейские грозы. Да, это опыт, но горький. Понимая, что в жизни мне неизбежно предстоит ещё не раз пережить грозовые дни, без которых невозможно познать счастье, я стараюсь относиться к ненастным дням философски. Всё же, грозы лучше, чем пожары.

Я СЕБЯ НЕ ЗНАЮ

Я не раз убеждалась в том, что до конца не знаю себя. Особенно это незнание проявляется либо в экстремальных ситуациях, либо в неожиданных поступках. Смотрю на свои отражения и не узнаю. Я не такая, я вижу себя совершенно другой. Конечно, простые вещи и правила, которым нужно следовать в жизни, я знаю. Если вдуматься, то я знаю не так уж мало, но это всё не о внешнем мире, и о моих взаимоотношениях с ним. Я знаю, что после дождя, непременно будет ясно, может быть, не сразу, но обязательно будет. Я кожей чувствую ложь, подлость, предательство, лукавство, но я не властна над своими мыслями. Я не всегда могу держать под контролем свои эмоции, например, в общение с руководителями долгие годы была слишком дерзка и язвительна, чем значительно осложняла жизнь себе и окружающим. Теперь-то я понимаю, что следовало сдерживать эмоции, которые и сегодня могут накрыть меня порывистым ветром, подхватить и моё второе я будет с изумлением наблюдать за происходящим.

КОЛОКОЛЬЧИКИ КАЛИНЫ

Я всегда знаю, о чём хочу написать. Но тем так много, что это знание тут же пропадает. Почему? Потому что не могу решить, на чём остановится. Мысли, оттесняя одна другую, мешают сосредоточиться. Чтобы справиться с этим, я стала четко конкретизировать задание для себя, записывать его и непременно выполнять. Таким образом, я задаю себе уроки и строго спрашиваю сама с себя исполнение их. Сегодня, например, хочу написать о строение цветов калины. Прежде я никогда не рассматривала их внимательно, а сегодня внимательно разглядела цветок, похожий на плоское белое блюдце. Белый цветок калины. Очень уж он напоминает блюдце к моей любимой кофейной чашечке. Калина цветёт белыми зонтиками, причём, наружные цветки по размеру больше тех, что расположены внутри зонтика - удивительно! Наружные цветки состоят из пяти широких лепестков, внутренние - мелкие цветочки похожи на маленькие колокольчики, в центре которых на тоненькой ножке возвышаются горошинки, как язычки колокольчиков.

ТРЯСОГУЗКА

Я брожу среди заброшенных пятиэтажек, в поисках дома номер «восемь». Спросить не у кого, а табличек с номерами нет. Двери подъездов отсутствуют, а входить в тёмные дверные провалы страшно. Слепые окна, как глаза без зрачков, безучастны и немы. Деревья без листвы, земля потрескалась. Из асфальта проросла стальная проволока. Мне тревожно и неуютно, но я упорно обхожу дом за домом. Такое впечатление, как будто я кружусь на одном месте. Ноги мои наливаются свинцом от усталости, из последних сил я борюсь с отчаянием. В этот момент, приветливо чирикнув, передо мной возникает трясогузка. Ритмично помахивая длинным хвостиком и посматривая на меня, она приглашает следовать за ней. Внезапно, перед моими глазами, как скатерть самобранка, возникает пёстрый ковёр из анютиных глазок всевозможных цветов и оттенков. Трясогузка бросила на меня прощальный взгляд и улетела. 

…Но и во сне душе покоя нет:
Ей снится явь, тревожная, земная,
И собственный сквозь сон я слышу бред,
Дневную жизнь с трудом припоминая.

Вспомнила я отрывок из стихотворения Владислава Ходасевича.

ЗА ПОВОРОТОМ

Каждый раз, вступая в какой-нибудь старый переулок, начинаю вспоминать: а что там будет в дали за поворотом? Вот и сегодня, свернув у церкви Климента Папы Римского в Голиковский переулок, я вновь пытаюсь вспомнить, что меня ждёт за левым поворотом этого извилистого переулка, который выведет меня на Пятницкую улицу. Как же он преобразился переулок этот! Фасады домов выглядят нарядными и свежими, как школьницы в выпускных платьях. Старые доходные дома преобразились, а новые вписаны вполне удачно и смотрятся достаточно гармонично. Подхожу к арке ворот, чтобы посмотреть двор, к дворам у меня особое щемящее чувство, но ворота заперты на замок. Да, пока у нас только так можно сохранить порядок, к сожалению. Выхожу на Пятницкую улицу, перехожу на противоположную сторону и продолжаю свой путь по Старому Толмачёвскому переулку, любуясь двух- и трёхэтажными особняками, и думаю о том, что ждёт меня за поворотом.

СВОЯ ВСЕЛЕННАЯ

Хранятся в архивах старинные книги. Придёт время и их, непременно, откроют. Каждая книга как бы ждёт своего читателя. Хранить память в слове, в тексте для следующих поколений необходимо. Писателю важно сохранить свои произведения. А уж о том, кто их будет читать, автор никогда не узнает, потому что читать его книги будут, может быть, через одну или две тысячи лет. У книг - своя судьба. Авторам следует подходить к творчеству только с этой меркой. Заботиться о сохранении, писать, повышая мастерство, утопать в творческом процессе, а не ждать признания и наград, не бегать по Москве со своей книгой, навязывая её каждому встречному. Рождение произведения - это создание своей вселенной, которая обогащает и пополняет великую книгу бессмертного человечества.

ПАМЯТНИКИ

Сколько в Москве памятников? Можно сказать, что много. А сколько памятников писателям? Я не смогу ответить, но вспоминаю сразу памятник Гоголю, сидящему во дворике, потому что этот памятник, на мой взгляд, поставлен всем писателям сразу. Один сидящий, печальный Гоголь выражает всю сложность писательства, всю горечь и непонимание современников…Прекрасная тонкая работа скульптора Николая Андреева. Писатель, ссутулившись, как бы поник в старинном кресле, мучительно обдумывая извивы и повороты своего нового произведения. Он печалится, укутанный в плащ, устало глядя на прохожих. Я внимательно всматриваюсь в его лицо, на котором едва заметна грустно-извиняющаяся улыбка.

СТЕНДЫ

Не стало в Москве на бульварах и улицах газетных стендов, у которых задерживались прохожие, чтобы узнать новости или познакомиться с нашумевшей статьёй. Прежде на таких стендах вывешивались многие газеты. Это была другая культура. Какой-нибудь старичок в соломенной шляпе, прогуливаясь по бульвару, остановится у «Советского спорта», узнает последние результаты футбольного тура, и пойдёт дальше. Особой популярностью пользовался отдел юмора «Клуб 12 стульев» под управлением Андрея Яхонтова, «Литературной газеты». На Гоголевском бульваре, например, сложился круг постоянных читателей, которые приходили сюда обсудить публикации в газетах, поиграть в шахматы в течение многих лет.

НОВЫЙ ВЗГЛЯД

Очень полезно на старые вещи смотреть новыми глазами, не узнавая в них виденного ранее. Это может касаться и того места, где ты раньше жил или работал. Так я не узнаю двухэтажный старинный домик, в котором я отработала не одно десятилетие. Там теперь другие люди, с другими интересами, не отягощенные историей предшественников. Надо признаться, что и я прежде не очень интересовалось ими. Мне было очень уютно, интересно и весело в ту пору. Сегодня же я смотрю на него как на свидетеля жизни и быта Москвы ушедшей. Домик этот - молчаливый свидетель человеческих судеб, он хранит свои тайны. Камни не помнят, помнят книги. Вновь я утверждаюсь в понимании того, что живу по написанному. Книга действительно является самым важным хранителем предыдущей жизни человечества. Читают её многие поколения, не зная друг о друге, а некоторые дополняют книгу жизни своим произведениями. Так и этот домик, построенный около трехсот лет назад, полон тайн и легенд благодаря книге.

ТИШИНА

С возрастом невольно тянешься к тишине, особенно ценишь её, когда работаешь, или читаешь, что, собственно, для меня одно и то же. Только с книгой в руках я чувствую себя абсолютно счастливой. Книгам я обязана лучшим, что есть во мне. Я думаю, что многим знакомо это состояние. По-моему, именно книги создают личность, формируя у неё потребность к творчеству. Чтение есть работа, причем, очень трудная, даже непосильная. Оно предполагает максимальное погружение в текст, размышление. Если бы не было первого слова, которое и создало человека, мы бы так и бегали приматами друг за другом с палками. Чтение развивает интеллект, учит душу, созидает любовь, но многие так не удосужились этого понять. Вот поэтому так много «неотёсанных» воинственных людей на «просторах Родины чудесной».

ЯСНЫЙ ДЕНЬ

Сегодня день кажется мне особенно ясным, я вышла на балкон и в памяти моей невольно всплыли слова Лермонтова о поразившем его дне в Пятигорске: «…воздух чист и свеж, как поцелуй ребёнка». И воздух - свеж, и день - ясен особенно! До этого был какой-то смог. А сегодня я вижу очень резко и далеко на Юг и на Восток. Такие отчётливые по изображению дни случаются чрезвычайно редко. Чёткие контуры абсолютно белых облаков на голубом, невинном небе. Хочется восхищаться, читать стихи, верить в чистоту и искренность мыслей и чувств. Так мастера Возрождения выписывали облака в ясные дни. Я понимаю, что восторги мои есть заблуждение, но до чего же оно питает меня живой водой вдохновения.

ДЫМКА

Тело моё парит в пространстве, слегка покачиваясь. Я открываю глаза, смотрю и не понимаю, где я нахожусь, что со мной происходит. Изображение размыто, а прозрачная легкая дымка совершенно невероятного цвета, как будто все цвета радуги смешали в один и распылили в воздухе, невероятным образом преобразила небо, деревья, цветы, которые проникли в огромное помещение сквозь стены, и заполнили его. Ощущения совершенно невероятные! От необычайной полноты и силы чувств хочется петь. Я во весь голос пою: «…тревожно мысль моя и путалась, и рвалась…». Тишина! Я не слышу своего голоса, звука нет, но я продолжаю петь. Голос никак не возвращается ко мне, зато я слышу пение птиц.

ПЕЧЬ

Для меня не может быть ничего прекраснее печного тепла, которое никак не заменят наши городские батареи. Розжиг огня - ритуал особый. Прежде всего, я кладу в печь одно-два сухих полена, бросаю скомканную бумагу, несколько лучин, одной из них поджигаю остальные и наблюдаю за синими язычками пламени, которые сначала робко начинают чарующий танец, а затем, потрескивая, набирают силу, огонь переходит на поленья, огненные искры, вспыхивая, взлетают и рассыпаются по сторонам. Целительная, очаровывающая сила живого огня рождает образы, пробуждает фантазию, наполняет меня силой и желанием остановить мгновение, запечатлеть увиденные образы. Кажется, нет ничего более завораживающего и притягательнее живого огня в печи. Магнетическая сила огня не позволяет отвести взгляд.

У РЕКИ

Облака с любопытством смотрят на своё отражение в речной глади, проплывая мимо. Я тоже ловлю своё отражение. Но более всего успокаивают меня круги на воде, поэтому я, не торопясь, бросаю по одному камешку, пристально вглядываясь в разбегающиеся и исчезающие бесследно круги, так и жизнь моя проходит круг за кругом, сохраняясь в тексте. Огонь и вода самые простые источники жизни и великие психотерапевты. Наблюдая за их движением, я каждый раз чувствую себя обновлённой. Вода уносит все печали, омывает, обновляя и возрождая. Я плыву на лодочке по спокойной, милой сердцу моему Оке, любуясь уютными песчаными пляжами и утопающими, склонёнными ивами, а мысли мои, уносят меня туда, где Ока впадает в Волгу. Там по бескрайней воде плывут пароходы, где исчезает граница между небом и водой. Для меня нет прекраснее места на Волге, чем это слияние двух рек, где солнце тает, исчезая, розовеют облака и на синеющем небе загораются звёзды.

БАНТИК

Иногда встречаются настолько нелепые, жеманные дамы, что, кажется, они не выросли, и всё ещё себе кажутся девочками. Манеры и жесты их, даже неестественный голос - весь облик говорит о печальном нежелании принять простую истину о неизбежных возрастных изменениях человека. При виде взрослой женщины в короткой юбке, даже чересчур короткой для её возраста, с кокетливым, ярким бантиком в сильно накрашенных волосах, напоминающих, своей неестественностью искусственные волосы куклы, я невольно испытываю чувство неловкости и сочувствия. Ну вот, например, вижу в метро пожилую женщину, которая, по-моему, сама даже не заметила, что уже выросла, и выглядит так, как будто украдкой взяла у мамы косметику, впервые накрасилась, и счастлива.

ДОЖДЕВИК

Когда небо июньским ливнем обрушилось на землю, зонтик мой поник понуро. Я почувствовала себе такой беззащитной, несчастной на несколько мгновений, а потом решила получить удовольствие от такого необыкновенного небесного омовения. Главное ведь не само событие, а отношение к нему, поэтому я разулась и, шлёпая по лужам, совершенно счастливая добралась домой. Таков мой лозунг по жизни. Дома, уютно устроившись за целительной чашечкой кофе, я вспомнила времена, когда главным средством от дождя был дождевик с капюшоном. Очень надёжный и прочный такой дождевик, как домик улитки, он и был в ненастную погоду своего рода спасительным домиком. Особенно замечательные плащ-палатки были у мужчин. Они действительно могли при необходимости быть палаткой. А зонтов почему-то было мало.

В ТЕАТРЕ

Я вижу белые длинные полотна на сцене в виде занавесей, среди которых парят актрисы на пуантах и в ритмических балетных «па» двигаются мужчины, создают ощущение нереальности реального представления. Музыка, движения, пластика жестов настолько не от мира сего, что у меня перехватывает дух. То ли это балет, то ли опера!? Оторваться от новизны прозрачных образов невозможно. Я наслаждаюсь выразительной пластикой актёров, и догадываюсь, что в этот момент вернулась в тот день, когда впервые смотрела одну из последних постановок Юрия Любимова "Горе от ума - Горе уму - Горе ума". Он обладал талантом прочитывать по своему классический текст, работая с ним как со своим, переиначивая, сокращая и переосмысливая, словно сам был Грибоедовым с невыносимостью жизни умного человека среди имперских рабов.

ОБЩЕНИЕ

Было время, когда практически все мои дни состояли из бесконечного общения. И я искренне считала, что в жизни иначе и быть не может. Постоянное общение на работе, в дороге со знакомыми, дома с семьёй и бесконечные разговоры по телефону поздними вечерами, занимало всё моё время. А читать удавалось только урывками. Конечно, посещение театров и консерватории было существенной составляющей, питающей меня. Но и там, в антрактах общение зашкаливало. В выходные и праздничные дни либо я принимала гостей, либо сама спешила в гости. На вопрос о том, не устаю ли я от общения, я с удивлением отвечала, что нет, не устала, а наоборот - счастлива. Но вот наступил момент, что я почувствовала усталость от бесконечного общения. Потребность погрузиться в чтение, музыку в одиночестве или с близким человеком, который погружён в себя, помолчать, поразмышлять - вот что стало необходимым для меня. Только иногда хочется увидеться с людьми, всё чаще я предпочитаю погружение в себя, размышление, творчество.

ДВЕНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ

Если жизнь - не поле, которое можно перейти, а череда дорог и дорожек, создающих лабиринт судьбы, то год всё же состоит из неизменно повторяющихся, и вполне преодолимых двенадцати месяцев. Конечно, лучше было бы двадцать четыре части в году, чтобы уравнять год с сутками. Но если не следить за календарём, и, тем более, за часами, то жизнь состоит из сплошных повторений света и тьмы, как будто я еду в поезде, проезжая туннели ночей, и просторы дней, причём, поезд мчит меня без остановок, а прошлое спрессовывается в точку огонька концевого вагона. Настоящее же так мимолётно, что я не успеваю его осознать, торопливо устремляясь в будущее. А за окном смена времён года всё ускоряется, приближая меня к конечной станции.

МОСТ

Что-то есть в этом чудесное - гулять по мосту. Переулки, улицы, конечно, хорошо, но мост - это нечто совершенно другое. Мост через реку. Смотрю вниз и думаю, что когда-то не было этого моста, не было набережных, не было домов по сторонам, не было ничего, но река была. Жизнь моя, как река, забыла время своего рождения, и не знает, куда направляется, а мосты соединяют берега, времена, сердца. Судеб связующая нить. Замечательно сказал об этом один из любимых моих поэтов Арсений Тарковский: 

Я человек, я посредине мира,
За мною - мириады инфузорий,
Передо мною мириады звезд.
Я между ними лег во весь свой рост -
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост… 

Слово написанное есть мост из прошлого в будущее. Слово напоминает ежечасно, что многие живые - мертвее мёртвых, потому как даже не задумываются о нём, слове, его силе и возможностях.

ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ

Конечно, всё в жизни относительно. Стоит только покинуть дом на какое-то время, как тянет туда невероятно. Ночью вертишься на незнакомой кровати и никак не можешь уснуть, какая бы она удобная ни была, всё в ней не так - стоит неудобно, слишком жёсткая или мягкая, подушка маленькая, непривычный запах пастельного белья раздражает. Привычные предметы, которые дома просто не замечаешь, в воспоминании обретают новый нежный смысл. А чуть заболеешь, начинаешь с завистью вспоминать своё состояние, полное здоровья, и поругивать себя за то, что не ценила себя бодрую. Сколько раз я убеждалась на собственных примерах в том, что в жизни всё относительно, не сосчитать. Пока живу, ещё бессчётное количество подобных состояний испытаю. Вновь и вновь я убеждаюсь, что разум и чувства существуют параллельно.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЛЮДЕЙ

Всё чаще ловлю себя на мысли, что исчезают люди, которых я в течение многих лет постоянно встречала возле дома, в соседнем магазине, на дороге к метро и обратно. Давно не видела соседку по подъезду, всегда приветливую и доброжелательную. Как-то спросила о ней у постоянно сидящих на скамейке у подъезда старушек. «Да она умерла», - ответили они вполне равнодушно. Меня ответ их расстроил. Я задумалась о том, как незаметно люди рождаются, проживают жизнь, радуясь и волнуясь, в постоянной суете, и незаметно исчезают в большинстве своём, когда замыкается круг их жизни. Новые люди рождаются, вырастают и спешат по кругу, часто даже не задумываясь, куда и зачем…

ПИАНИСТЫ

Конкурсы, клавиши, публика, зрелище, состязание. Сотни пианистов владеют техникой игры профессионально во всем мире. Играют все прилично. Но вот нужно выявить одного. Выявили и забыли. А известный седоволосый пианист славен не только отличной игрой на инструменте, проникновением в музыку, своим прочтением, но тем, что умеет на публике хорошо и умно говорить, когда виден его интеллект, колоссальная эрудиция во всех видах искусства. Трудно стать первым среди равных, обладая техникой и репертуаром, важно завоевать слушателя, вовлечь его в свой мир, который, собственно, создаёт энергетический обмен между исполнителем и слушателями. Просто виртуозное исполнение не рождает чуда. Чудо рождает личность.

ВРАЧИ

Долгие годы плыла я по течению, как теперь только понимаю, достаточно плавно. Ведь оценить происходящее можно только на расстоянии, поэтому волнения и горести прошедших лет растворились и исчезли. Чтение, музыка, театры, упоительные посиделки на кухне до рассвета – о чём ещё мне было мечтать! Наступил момент, когда я вынуждена была вспомнить слова мудрейшего Ивана Андреевича Крылова: «Ты всё пела? Это дело: так поди же, попляши!» И я пошла к специалистам, но они весьма озадачили меня противоречивыми словами и советами. Один врач мне говорит, что мне нужен в течение месяца постельный режим, покой, строгая диета. Другой, напротив, объясняет, что мне необходимо движение, прогулки, положительные эмоции. Третий, удивлённо вскинув брови, произносит, что пора остепениться и во всём соблюдать умеренность соответственно возрасту. «Но я чувствую себя максимум на тридцать пять лет, - отвечаю я, - и соответственно веду». В этот момент я понимаю, что все они правы, и мне стало хорошо.

"Наша улица” №188 (7) июль 2015