ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки

(часть шестьдесят первая)

ОДУВАНЧИКИ

Белое в проблесках белого! На стыке зимы и весны снег напоминает полёт пушинок одуванчиков. Парашютики одуванчиков взмывают ввысь при малейшем дуновении ветерка, и напоминают нам о снеге, падая на землю, чтобы покрыть её белым ковром. Мартовские снежинки кружатся в прощальном танце, заглядывают в окна, шепчут: «Посмотрите, какие мы разные, прекрасные! Всю зиму мы украшали для вас всё вокруг, чтобы рассеять серость и мрак». Нежная грусть овладевает мной, когда я смотрю на кружевной занавес за окном, а вижу ковёр из одуванчиков. 

"ТРУБА"

Восхищаюсь теми, кто придумал метро, строил и строит его. Без метро жизнь в Москве была бы просто мучением, что подтверждают автомобильные пробки. Причудливое сочетание стилей, красок, света и сумрака - всё есть в нем. Сразу после открытия станции «Трубная» я полюбила её за малахитный простор, за модерн фонарей, за украшенные ажурной ковкой витражи старинных городов. «Труба»! Так Трубную площадь называют москвичи. Лучшая станция столичного метро! Жду встречи с Чеховым.

ТЕПЛО

Люблю гулять глазами из окна в любую погоду. Не замечаю домашнего тепла, как и многих других привычных в повседневной жизни приятностей не замечаю. Из окна на улице всегда погода прекрасна. Да, что там говорить, мысль о возможном отключении тепла даже не приходит. Всё налажено, за окном тепло, в квартире весенний ветерок. В такие моменты не задумываешься о природе счастья. И пусть кто-то невидимый работает круглые сутки в котельной, обеспечивая мне такую приятную прогулку. 

ВОЗДУШНАЯ КНИГА

Именно воздушная книга, а не бумажная, как материальный предмет. С быстрым поисковиком. Спрошу, кто написал? И тут же ответ. С бумажной книгой можно год просидеть в поисках нужной фразы, тогда как поиск по книге воздушной не ограничен ничем. Воздушной книге не страшны ни влажность, ни перепады температуры, ей не нужно место хранения и хранители. Такая книга сама находит своего читателя в нужный для него момент. Истинных читателей очень мало. Многие в минувшие времена любили книгу, как предмет интерьера.

ВОСПИТАНИЕ РОЗЫ

Розе нужен асфальт, метро и мобильник. Воспитание происходит на бегу. Меня воспитывает роза. А розу воспитывает словарь синонимов. Красная, жёлтая, чёрная… Стебли стальные, лепестки медные. Роза - цветок. Я - женщина. Москва - город. Смотрю на розу с капельками росы на лепестках. Она строга и колюча. Не подходите к красоте, которая спасает мир, она опасна. Сжигает сердца людей не только глаголом, но и существительным.

КИНО

Звук сам по себе идёт, не говоря уж об изображении. Пароход после протяжного гудка, плавно преодолев песчаный пляж, движется по центральной улице курортного городка. Прохожие на тротуарах замирают на мгновение, а затем, оживлённо жестикулируя, приветствуют морское судно. Я, стою на носу, вглядываюсь в их лица в надежде увидеть знакомых. На трамвайной остановке стоят столики, за которыми невозмутимо вкушают свои блюда посетители летнего кафе. Я смотрю на огромные часы на фасаде трёхэтажного дома, но они без стрелок. Тогда я обращаюсь к посетителям кофе, надеясь узнать который час. Крупный мужчина поворачивается ко мне и, широко улыбаясь, отвечает, что в их городе жизнь течёт вне времени. 

СЕМЕНА

Семена вокруг, семена летят! Всё на свете было семенами. Малюсенькие зёрнышки, содержащие в себе замысел от рождения до исчезновения, после выполнения смысла существования: воспроизведения и распространения множества таких же семян. Процесс этот идет по кругу, обеспечивая жизнь вечную, чтобы семена стали стихами. Ничто не вечно в этом мире так же, как и ничто не умирает. В этом нет противоречия, таков замысел режиссёра спектакля, в котором и мне припасена увлекательная роль. 

ХУДОЖЕСТВО

Смелее, художник! За тебя работает слово. Ведь обычные понятия легко перемешать, не думая о смыслах, чтобы посмотреть, что получится. Потом немножко убавить, постричь, выжать, просушить. Забыть о том, что получилось, переключиться на другие дела. Вот тут-то и появляется главное слово, которого так не хватало в тексте, его необходимо записать мгновенно, иначе оно исчезнет также неожиданно, как и появилось. Теперь можно возвращаться к написанному, слово само находит себе место в тексте, привнося в него неожиданный смысл.

ИСКРЫ ДОЖДЯ

То не дождик сыплется московский, то маросейкины крупицы сквозь сито неба вьются на ветру в тумане фонарей, подобно искрам. Воздух водный, а я - рыбка. Город - аквариум. Мне так хочется вынырнуть, хоть на мгновение, чтобы глубоко вздохнуть, увидеть свет, но тяжелая вода удерживает меня на скользком дне, по которому обреченно плывут плотные косяки рыб. Вода в аквариуме мутная, как будто в неё добавили известки. 

ТЮЛЬПАНЫ

За окном всё залито молоком, где я!? Какой сегодня день, месяц, год? Грусть-печаль пеленой безвидности обволакивают меня. Нет, грусть-печаль, я знаю, как избежать вас! Охапку красных тюльпанов бросаю на молочную безвидность. Красное на белом преобразило всё вокруг! Кровь закипает в сердце. Любовь! Это всё дано мне, чтобы быть счастливой. Красные тюльпаны вернули мне жажду жизни. 

СОБЫТИЯ

События перемешиваются, понижая свой градус, а то и повышая. И в голове - хаос. Я пытаюсь прибраться в ней. Любопытно, что события выстраиваются в памяти без моего участия в беспорядочном виде, как мне кажется. Трудно понять, почему одно событие перекрывает другое,  вне всякой, на первый взгляд, логики. Только в стрессовых ситуациях приходит осознание незримой связи событий. Видимо, действует закон отбора, точно такой же, как при выборе той или иной книги, закон, опирающийся на художественный вкус. 

НА ТЁРКЕ

На тёрке трёте слова. Пару отварных картошек на крупной тёрке, и выкладываете в салатник, предварительно выложив его листьями салата. Мелко нарезаете петрушку (её понадобиться грамм 50) и тонким слоем посыпаете картошку, затем - слой майонеза (или соуса). Так каждый слой посыпаете петрушкой и смазываете майонезом. Два помидора очищаете от кожи, режете, выкладываете в салатник. Три варёных яйца трёте на средней тёрке, выкладываете в салатник. Крабовые палочки или мясо (200 г) мелко нарезаете и выкладываете. Последний слой - сыр твёрдых сортов (150-200 г) трёте на средней тёрке, выкладываете, украшаете зеленью и ставите в холодильник часа на два. Вкуснейший салат готов! Слова съедобны. 

ПОДРУЖКИ

Стала вспоминать своих подружек, где они? Подружки были в школе, были в институте, были на работе, но незаметно водоворот событий отдалял нас. Встречи становились всё реже, затем наступил период дружбы по телефону, его сменила жажда к перемене мест. Свадьбы, разочарования, новые встречи, дети - всё свелось к случайным встречам, а потом смыло потоком нарастающих скоростей. Вот пишу слово «подружки» и вижу их милые лица, слышу взволнованные голоса, воспоминаю споры, ссоры, примирения и улыбаюсь. До чего же мы были наивные и смешные. 

ФАРАОНЫ

Не дают покоя пирамиды. Вскрывают, болеют, умирают, но желающих увидеть своими глазами, как там, в мире ином им спиться, не иссякает. Потом в научных журналах, ликуя, сообщают, что у фараона такие же руки и ноги. Вот и рассматривайте их у себя, зачем тревожить бренные тела!? Себя изучали бы лучше! Нет, страсть к захоронениям не иссякает! Ничему не учат опасные вирусы, которые мирно жили в пирамидах, никого не беспокоя. А как только их выпускают на свет, тут же начинают пугать людей возможными неизвестными болезнями, эпидемиями. 

ПАМЯТНО

Памятно моё знакомство с Чеховым дождливым осенним воскресным днём, когда я, ученица второго класса, пожаловалась на скуку, и услышала в ответ слова, после которых скука исчезла из моей жизни: «У тебя нет времени на скуку. Целой жизни не хватит, чтобы прочитать всё, что было написано для тебя великими писателями». В тот день я с опаской сняла первый том Чехова из 12-ти томного собрания сочинений, открыла его, внимательно вгляделась в лицо и начала читать предисловие, а потом рассказы, примечания… С тех давних пор Чехов стал мне близким человеком. Мне памятны беседы с ним.

СКАЗКА И БЫЛЬ

О том, что мне посчастливилось родиться в стране, где быль превращают в сказку, я слышала с младенчества. Представляя это так - однажды раздвинется воздушный занавес и всё вокруг преобразится до неузнаваемости. Но уже к десяти годам иллюзии исчезли без следа. А года через два я поняла, что нужно научиться говорить то, что от тебя хотят услышать. «Созидатели народного счастья» продержались 70 лет, но успели разрушить и уничтожить немало из того, что создавалось веками. В один краткий миг, их, казалось бы, смыла очистительная волна, но они непотопляемы, вновь сбились в стаи и продолжают опутывать население туманными грёзами о всеобщем счастье.

ИЗ ЭПОХИ В ЭПОХУ

Против памятника просветителям Руси Лихудам - «Площадь революции». Войдёшь, ахнешь! Сразу золотом по дуге - «Гимн Советского союза». Страна абсурда, срана героев! Партизанская овчарка с натертым до блеска латунным носом. Перехожу из эпохи в эпоху, как во сне. Вокруг Биржевой площади высятся европейские, как в Лондоне и Париже, величественные здания, рассчитанные не на одно поколение. Красные звезды в ночном небе. Торговый ларь - ГУМ - разукрашен золотыми огнями. «Славянский базар» с парочкой театралов: Станиславским и Немировичем. Антон Павлович с палочкой и собачкой уходит в сторону Лубянки. Я вижу его уменьшающуюся фигуру со спины.

КОЛЬЦО

Из метро на кольцо, тоже новое метро. Есть Москва фасадная, а есть Москва советская, даже социалистическая. Чтобы увидеть убожество строителей коммунизма, необходимо прокатиться на бесшумной электричке по московскому центральному кольцу. За окном «будни великих строек»: уродливые металлические гаражи, барачные складские помещения, - одним словом, промзона. За забором кое-где стоят унылые пятиэтажки, из окон которых открывается вид на заброшенные пустыри. Местами, правда, сохранились пристанционные вокзальчики начала прошлого века, которые хвалятся готическими формами. 

РАННЯЯ ВЕСНА

Такого марта не припомню! Мороз, метель и ветер покинули нас. Тепло и сухо. Снег исчез на удивление быстро. Щебечут птицы, предвкушая новую зелень. Темнеют влажной землёй газоны, но трава и листва не торопятся показаться, осторожно приглядываясь к теплу. Да, и я всё никак не могу поверить, что весна пришла всерьёз. Причудливое переплетение ветвей и чёрные колонны деревьев подчёркивают красоту фасадов сохранившихся особняков и позволяют рассмотреть архитектурные детали, обычно скрытые листвой. Хочется остановить это чудное мартовское мгновенье!

ДАЙТЕ ВЕТЕРОК

Над столицей сизое марево от выхлопов миллионов машин. Да ещё туман, и заводские дымы! Смог! Облака застыли. Никак не могут разглядеть красоту сквозь тёмное кружево ветвей. Я пристально вглядываюсь, напрягая зрение, в столичную даль. Именно сейчас, несмотря на сиреневую вуаль, и пока деревья не покрылись листвой, открываются потрясающие виды. С Яузского бульвара рассматриваю Таганку в совершенно неожиданном ракурсе. Мне не хватает резкости, прошу открыть небесную форточку, проветрить город. 

КАК У САВРАСОВА

С настроением ранней весны прошла мимо ВХУТЕМАСа, взглянула на мемориальную доску Алексею Саврасову, мелькнула мысль о том, что эта встреча удивительным образом совпала с его погодой. Снег и открывшаяся земля, оттаявшая от морозов. Одинокий грач бродит вокруг березки. Небо закрыто облаками, но солнце вот-вот пробьётся сквозь них, не хватает особой прозрачности весеннего воздуха, которая поражает на картинах художника. 

ВЕСЕННИЙ ИППОДРОМ

Колоннада символизирует по-прежнему нерушимую мощь исчезнувшей страны советов, вверху - четвёрка лошадей, а на шпиле башенки - изображение орловского рысака. Весенний ипподром. Строгая графика ветвей деревьев без листьев. Поле до горизонта, и там вдали отчётливо возвышается новый высотный дом на Садовой-Каретной у Оружейного переулка в стиле советских высоток. Снег почти сошёл. По огромному кругу кое-где видны скачущие лошади с крохотными фигурками жокеев. Чудесное пространство лошадиной Москвы! 

ПШЕНО

Пшено купила не кашу варить, а птиц кормить. Покрываю жёлтой россыпью асфальт, приговариваю: птички небесные, летите сюда, угощайтесь. Щебечут где-то за домами, а ко мне не летят. Вот стайка голубей пронеслась высоко над крышами, но ни один из них не решился спуститься. Отошла в сторону, чтобы не мешать им. Наконец, один смельчак - голубь с белым пятном на спинке совершил посадку в желтое море, огляделся и стал клевать зёрнышко за зёрнышком степенно, важно. 

НЕГЛИНКА НА СВОБОДЕ

Освободить бы Неглинку! Из множества захватывающих образов столицы, мне всего дороже её облик, обрамлённый водой. На набережных открывается совсем другой город: Венеция в Москве. Воистину, город на воде! Иду вдоль реки-Москвы, затем - вдоль Обводного канала, смотрю на воду, на плавно покачивающиеся отражения домов и мостов. Как украшают город реки и каналы! Закрываю глаза и вижу набережную Неглинки. Перехожу через ажурные чугунные мостики. Река Неглинка на свободе! После длительного заточения в трубах - чудо! 

ГЛУБИНЫ ВАРВАРКИ

Века уходят в землю так же, как и люди. Поколение за поколением плавно и незаметно исчезает. Белокаменные палаты бояр Романовых, что на Варварке, по крышу уехали в землю. Толща веков не скрыла их лишь потому, что её на протяжении нескольких веков постоянно расчищали. Укрепляли стену веками растущих слоёв земли. Спускаясь по лестнице к входу в палаты, визуально понимаешь значение выражения - «скрыто под толщей веков». Глубины Варварки дают возможность побывать в древних веках, которые хранят запахи и тени мелькающей вечности.

В ЧАС ПО ЧАЙНОЙ ЛОЖКЕ

Привычно помешивая чай ложечкой, подумала о том, что правило «в час по чайной ложке» вполне приложимо к собиранию впечатлений. Чем реже посещаешь любимые места, тем чаще наслаждаешься ими в картинках воспоминаний. Или вообще никогда туда не возвращаешься. Так и любимые книги. Предвкушение к новой встрече с классиками не менее ценно, ведь, если перечитывать любимые строчки постоянно, можно пресытиться ими. Стоит потомиться, отдалить момент встречи, и она приносит совершенно новые впечатления. 

САМОТЁКА

На этом бульваре всегда безлюдно. Маленький Суворов в изумлении смотрит на громаду Театра Армии, поражаясь масштабам этой пятиконечной звезды, окружённой многочисленными колоннами и увенчанную башней. Ему на площади его имени знакомо лишь здание бывшего Екатерининского института, но он не видит его. Смешение эпох и стилей на Самотёке напоминает мне о неостановимом движении времени, когда вспоминаются строчки Мандельштама: «Не говорите мне о вечности, я не могу её вместить»! 

НОВАЯ ВЫСОТКА

Ещё одна высотка появилась на Садовом кольце, точнее, на Садовой-Каретной. Издалека я не сразу поняла её место нахождения, но это явно не одна из известных московских высоток. Любопытство привело меня на Садовое кольцо, к бывшему долгострою, за забором которого несколько лет зиял пустотой скелет здания, а теперь возвышается современное здание, ещё один архитектурный ориентир.

ВОСХИЩЕНИЕ

Вос… Восход… Воспоминание… Возник  неожиданно цветок, похищенный мысленно из позапрошлой жизни. Хищение становится восхищением. Цветок свеж и прекрасен, как прежде и вновь встречает весну! Он появился из неведомого места, из другого времени. Какое это имеет значение? Сколько кругов я прошла без него, я не помню. Я встречаю весну, жду лета. Любуюсь вновь обретённым цветком в час надежд и волнений. Сколько ещё ждёт меня восхитительных встреч, сколько восхищений! 

И ОПЯТЬ ПО КРУГУ

Опять то же самое! Карусель сделала круг, вернув тебя на исходное место. Когда уяснишь, что жизнь идёт по кругу, тогда понятнее становится, что всё круглое состоит из ежедневных сложностей, которые возникают постоянно. На каждое действие есть противодействие, его нужно преодолеть, иначе оно вынудить изменить путь. Только желание и настойчивость позволяют следовать своей дорогой. Тот, кто преодолевает препятствия, достигает цели, а остальные, как поёт Евгений Бачурин: «Если падают рядом и голову гнут // От нужды или денежной жажды // Оставляйте их сзади, пускай подберут // Их другие упавшие дважды». 

ВСТРЕЧА С ВЕНИЧКОЙ

Улица Палиха, старенький трамвай. Площадь Борьбы. Встреча. Кого с кем? Венички с чемоданом? Венички с его возлюбленной из Петушков? Нет, моя встреча с Веничкой  в тихом московском скверике, носящем гордое имя площади Борьбы со всеми печалями нашего бытия. Ещё не расцвел жасмин, но птицы в сквере не перестают петь никогда. Веничка невозмутимо стоит, прислонясь к невидимой двери электрички, под вывеской Москва. Его возлюбленная всё так же ждёт его на станции «Петушки», где «солнце не заходит и сирень не отцветает. Их разделяет дорога без конца…

МЯГКИЕ СУМЕРКИ

Смеркается. Люблю состояние между светом и тьмой. В сумерках всё выглядит мягко, чувственно. Иллюзорный мир преображается в мир реальный, а реальность скрывает дымка. В сумерках исчезают углы и прямые линии, проявляется плавность и округлость. Это время бесед с самой собой, с моими героинями, которые, как истинные ценители литературы, высказывают мне свои обиды за то, что не прислушиваюсь к ним, не сумела показать их привлекательность и яркость, особенно возмущаются те, о которых я не написала.

"Наша улица” №209 (4) апрель 2017