Анна Ветлугина "Всё в порядке" повесть
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

вернуться
на главную страницу

Анна Ветлугина

ВСЁ В ПОРЯДКЕ

повесть

- Я советую вам выбрать этот алюминиевый контейнер для переноски, - сказал Максу франтоватый рыжекудрый продавец, почесывая ухо, отчего в ухе поворачивалась сережка в виде старинного пистолета. Продавец был важен, потому что важен был его магазин – аксессуары для законного хранения оружия. Законы постоянно менялись, и владельцы оружия регулярно посещали подобные магазины, чтобы не подвергнуться штрафу, или вообще, не дай Бог, тюремному заключению.
- Конечно, сейчас еще идут пластиковые контейнеры, – продолжал продавец, пренебрежительным движением указывая на полку, одновременно другая его рука теребила пачку дорогих сигар, словно размышляя: взять не взять? – это пластиковое дерьмо, простите, изделие, обойдется вам дешевле. И в нем тоже есть датчики температуры и атмосферного давления, но у нас есть сведения, что стандарты скоро опять изменятся. В частности, может опять стать актуальным вертикальное хранение, а эта модель позволяет устойчивое закрепление в двух вариантах: и в вертикальном, и в горизонтальном. Потом металл – сами понимаете, не какая-нибудь пластмасса, лучше для хранения серьезного предмета.
- А как же год назад? Стальные сейфы были объявлены вне закона, – возразил Макс. – Сказали, что они небезопасны, потому что если в помещение залетит шаровая молния – она сразу будет атаковать сейф.
- Ну, так я вам и не предлагаю стальные! – сразу возмутился продавец, – а в алюминиевый какая же молния полетит?
Макс смутно припомнил из школьной программы, что для молнии все равно какой металл, но продавец уже нашел что-то в своем компьютере.
- Вот, пожалуйста! – он торжествующе развернул экран к Максу, – сайт нашей законодательной власти. Черным по белому, можете сами видеть: ограничение по металлу касается только ящика для хранения боеприпасов.
- Ну, с этим то у меня все в порядке, – обрадовался Макс, – месяц назад в Интернете новые контейнеры заказывал.
- Ох, не связывались бы вы с этим Интернетом, – вздохнул продавец, – конечно, три копейки себе сэкономите, но, поверьте, безопасность дороже!
– Я понял, спасибо! – Макс уже начал раздражаться. Продавец, почувствовал это и тут же прекратил натиск, вернувшись к пачке сигар. Поговорили немного о сигарах, и Макс ушел с алюминиевым контейнером, умиротворенный, в надежде, что на этот раз ему удастся пройти осмотр инспектора безопасности и получить заветный штамп о том, что у него, Макса, все в порядке.
На лестничной площадке Макс привычно насторожился, ожидая какой-нибудь пакости. Он жил с бабушкой, у которой на почве поздней диссертации произошел заворот мозга. Диссертация была посвящена социальной значимости безопасности. Отдельными пунктами шли: безопасность инвалидов, вдов и сирот, а также безопасность добрых дел, производимых в отношении разных социальных групп. Бабушка была помешана на безопасности и постоянно ее проверяла. Не один раз, возвращаясь, Макс обнаруживал дома наводнение, службу газа, монтеров, меняющих оплавленную проводку... Особенно часто он встречал у себя дома инспектора безопасности. Инспектор и без того был обязан проверять владельцев оружия на предмет правильности хранения. А еще бабушка время от времени сигнализировала ему об очередной безалаберности своего внука, который, по ее мнению, нерадиво следил за обновлением законов о хранении оружия и мог купить новый актуальный контейнер спустя неделю(!) после очередного обновления. Особенно любила бабушка вызывать инспектора перед праздниками. Ей он нравился, хотя она не признавалась себе в этом, и ее тайно радовало, что она делает ему подарок к празднику, давая очередную возможность оштрафовать своего внука.
Вот и сейчас, осторожно ступив в прихожую, Макс увидел под вешалкой аккуратно стоящие ботинки из крокодильей кожи. Он метнулся в комнату – переложить ружье в новый, актуальный контейнер. Интересно, опустился ли инспектор до того, чтобы проверять ружье в отсутствие хозяина? Один раз такое было – придя домой, Макс застал уже заполненный протокол, и с подписью бабушки в графе «свидетель». Наверное, тогда что-то в лице Макса не понравилось инспектору, потому что он теперь он всегда дожидался Макса, чтобы произвести осмотр при нем, что, кстати, и полагалось по инструкции.
На кухне равномерно гудел голос бабушки, изредка прерываемый невыразительными взбулькиваниями реплик инспектора. Озираясь, как вороватый школьник, Макс, переложил свое ружье в актуальный контейнер, замок которого вдруг громко щелкнул. Голоса на кухне стихли. Отряхнув колени и изобразив на лице улыбку, подобающую, по его мнению, приличному человеку, Макс бодрым шагом двинулся на кухню.
– Добрый день, инспектор! – Максу удалось изобразить голосом вежливое удивление. Хотя, какое там, к черту, удивление! Праздник на носу, инспектору нужны денежки, у него жена капризная и любовница молодая. А у Макса вот – бабушка. Бабушка прямо вся рдела от близости инспектора, но все-таки не забыла уколоть внука:
– Максик! Я с твоего ружья пыль вытерла! А то господину инспектору осматривать, стыдно будет!
Почему ей не приходит в голову помыться ради своего инспектора! – подумал Макс, привычно ушибив обоняние о волну бабушкиного векового амбре. Бабушка решительно вытерла рот, вокруг которого росли седые пучки толстых жестких волос, как высохшие кустики лилий вокруг резинового бассейна на заброшенной даче, и провозгласила:
– Можно идти осматривать! Господин инспектор уже попил чаю.
Предложить чаю единственному внуку, пришедшему с холода, у нее не было даже в мыслях.
– Ну что ж, вы неплохо соблюдаете закон, – с легким разочарованием отметил инспектор, разглядывая новое приобретение Макса, – смотри-ка! Все современные системы контроля имеются! Правда, не надолго все это, – вздохнул он, прищурившись, будто вглядывался во что-то далекое, видное ему одному. – Скорее всего, металл вообще запретят.
– Ну так что, на сегодня все в порядке? – нетерпеливо спросил Макс. Ему хотелось хоть раз в жизни получить этот проклятый штамп соответствия. Инспектор пригладил усы – желтеющие и по-моржовьи загнутые книзу.
– Что же вы так торопитесь-то? Сейчас проверим все до конца, и будет ясно: в порядке у вас или не в порядке.
Он, брезгливо оттопырив губу, вынул ружье из контейнера, осмотрел со всех сторон, потом понюхал и недовольно буркнул:
– Здесь все. Давайте дальше.
– Что дальше? – не понял Макс.
– Ну «что, что», как маленький! Боеприпасы смотрим?
– Ах да! – вспомнил Макс. – Ну там точно все в порядке, – и он протянул инспектору другой контейнер из серого пластика. Тот взглянул и даже не открыв, заключил:
– Штраф.
– Какой штраф! – возмутился Макс, – это же последняя модель из инновационного пластика!
– Вчерашний день! – отрезал инспектор. – У вас тут на корпусе должен стоять ультразвуковой отпугиватель грызунов. Платите штраф.
– Но это уже бред какой-то! Откуда здесь грызуны.
– Газеты читать нужно! – Наставительно произнес инспектор, доставая из барсетки бланк квитанции.
– Я тебе пыталась прочитать, Максик, но ты никогда не соображаешь, что нужно! – вмешалась, колыхнув дурным запахом, бабушка. – Вот, слушай: (она зашелестела уже подготовленной заранее газетой) «Хомячок-террорист». Вчера на юге города безобидный хомячок взорвал своих хозяев. Верное своим природным инстинктам, животное устроило в укромном месте норку, где и разместило свои запасы – капсюли от хозяйского ружья, добросовестно перетащенные за щеками – способ, классический для хомячков. К несчастью, свою норку хомячок расположил прямо под духовкой, что и привело к взрыву, произошедшему в процессе нагрева духовки...
– Уйди отсюда! – завопил Макс, измученный бабушкиным голосом и амбре. Бабушка, пожав плечами, выплыла в коридор и прогудела оттуда:
– Ну что ты, Максик! Дальше же самое главное – про жертвы.
– Ну вот, с вас двенадцать денег, – довольно сообщил инспектор. Вот квитанция, все честно, без обмана.
Кто же сможет проверить твою честность? – подумал Макс, со вздохом доставая деньги из кошелька. Потом он наблюдал, как инспектор втискивает свои упитанные ноги в ботинки из крокодильей кожи. Бабушка рядом сопереживала, держа наготове язычок. Этот язычок она завела специально для инспектора. Максу с его вечно растоптанными кроссовками подобный предмет был ни к чему.
Проводив инспектора и заперев дверь своей комнаты, Макс лег на кровать и ощутил такое облегчение от того, что его оставили, наконец, в покое, что ему уже не было жалко денег. Он пошевелил ногой в дырявом носке с обтрепанной эмблемой спортивной фирмы и зевнул. Уже засыпая, он подумал, что это вполне естественно и даже правильно, что у граждан изымают часть доходов, которые идут на укрепление безопасности и всеобщей гармонии. Вот только бабушка эту гармонию нарушает. Попросить, что ли, инспектора, чтобы напоминал ей о необходимости мыться? И душу тоже бы простирнуть не мешало – тут уже заснувший Макс увидел гигантскую полутемную кухню, такую большую, что дальняя стена ее терялась в сумерках. Пол был заставлен тазами разных цветов, форм и размеров. В каждом тазу мокла в грязной воде и пене чья-то душа. Вдоль стен стояли всевозможные стиральные машинки – ультрасовременные, с окошками дисплеев, светящимися ядовито-небесным светом, и совсем древние, покрытые коростой трудовых лет, мрачно бурлящие котлы, как будто предназначенные для скрывания концов в воду. В машинках тоже бурлили и очищались души. Макс сделал шаг вперед и споткнулся о тряпку такую грязную, что не сразу было понятно, что она тряпка. Ее невозможно было отстирать, и ее не взяли ни в один из тазов и ни в одну машину. Это была душа его бабушки.
Макс проснулся в глубоком возмущении, но не мог вспомнить, что видел во сне. Зато он вспомнил про инспектора, и возмущение его окрепло. Он сел на кровати, поджав под себя ноги в рваных носках, и стал вспоминать: был ли за все время владения ружьем хоть один раз, когда он получил этот проклятый штамп соответствия? Такого не было ни разу, несмотря на то, что Макс был вполне законопослушным гражданином. Что-то здесь было не так! Макс спрыгнул с постели, сунул ноги в свои раздолбанные кроссовки и вышел на улицу с каким-то смутным намерением. У забора напротив чистил снег сосед – его пожелтевшую ушанку и самодельный скребок Макс помнил с детства.
– Здорово, Максим! – сосед обрадовался случаю прервать работу и стал рыться в карманах. Макс знал, что он ищет – наверняка мятую пачку дешевых папирос. Еще Макс знал, что сосед с незапамятных времен владеет ружьем. Собравшись кивнуть и, как обычно, пройти мимо, Макс вдруг выпалил:
– Дядя Боря! А у вас все в порядке?
– Ты о чем это? – насторожился сосед. Макс подошел близко и тихо, но многозначительно пояснил:
– Ружье!
– А, ружжо... – сразу поскучнел сосед, – да разве с нашими законами может быть что-нибудь в порядке? Вот в наше время ...
– Дядя Боря! – Макс почему-то перешел на шепот, – а хоть раз в последние годы вы получили это соответствие?
Сосед узловатыми пальцами размял папиросу, посмотрел в глаза Максу и, тоже шепотом, решительно ответил:
– Ни разу!
Макс торопливо оглянулся на соседний дом, где жил друг дяди Бори. Ему показалось, что где-то рядом притаилась разгадка.
– А он... Получал? – спросил он у дяди Бори и получил ожидаемый ответ:
– И он ни разу.
– Ага! – сказал Макс, и неприлично поспешно попрощавшись с дядей Борей, направился прямо в знакомый до боли магазин.
Продавец, важно покачивая рыжекудрой головой, объяснял очередному клиенту устройство автоматического замка на контейнере для дамского револьвера. При виде Макса его лицо чуть напряглось – повторный визит покупателя в тот же день может сулить неприятности для продавца.
– Вы опять к нам? – спросил он Макса, одновременно сделав извиняющееся движение пальцами, адресованное другому покупателю.
– Я по личному вопросу, – уклончиво сказал Макс.
– Вот как! – продавец поднял одну бровь и потерял к Максу интерес на ближайшие пятнадцать минут. Макс терпеливо ждал, разглядывая аксессуары – многие из них выглядели в высшей степени загадочно, но, конечно же, были совершенно необходимы в определенных случаях. На одной из полок возлежал гигантский рыжий кот, такой же презрительно-вальяжный, как его хозяин. Макс залюбовался ухоженным блеском кошачьей шерсти, и вдруг болезненно ощутил потертость своих кроссовок.
– я слушаю вас, – с хорошо исполненной доброжелательностью в голосе, обратился к Максу продавец. А может, доброжелательность была и настоящая? Но как-то не верилось.
– Понимаете, – начал Макс, осторожно подыскивая слова, – я вот у вас постоянно покупаю аксессуары, но...
– Вас не устраивает качество? – убедительно огорчился продавец.
– Да нет, устраивает, но… – Макс замялся, подыскивая подходящие слова, – очень хочется получить, наконец, этот проклятый сертификат!
Продавец внимательно посмотрел на Макса.
– То есть, как я понял, вы хотите, чтобы у вас было с о в с е м все в порядке? Это, знаете ли, недешево!
– Я заплачу, – глухо сказал Макс, наступив правой ногой на левую кроссовку, где болтался полуоторванный кусочек кожи. – Скажите, что нужно купить.
– Статус, – негромко, но весомо ответил продавец.
– Но это уже не к вам… – вздохнул Макс, поворачиваясь к двери. – До свиданья.
– Почему же! – крикнул в спину ему продавец, – у меня есть кое-какие, знаете ли, варианты. – Что вы скажете, например о членстве в КЗО – это Клуб Законопослушных Оружевладельцев? – продавец уютно уселся в компьютерном кресле, почесывая рыжее ухо кота, свернувшегося у него на коленях. Макс слышал что-то про этот клуб – там состояли стильные богатые люди. Ему никогда бы не пришло в голову даже смотреть в ту сторону.
– А разве меня возьмут? – с сомнением спросил Макс.
– Смотря кто попросит, – уклончиво отвечал продавец. – Кстати, вступительный взнос туда вполне доступен для несостоятельных людей.
От слова «несостоятельный» яростный ком шевельнулся в груди у Макса, как при виде бабушки, но он сдержал себя и буркнул.
– Какой размер взноса?
– Двенадцать денег, – улыбнулся продавец. – Столько же, сколько вы платите за штраф.
Макс открыл кошелек и отдал вальяжному продавцу почти все содержимое. Взамен он получил книжечку, тисненную синей кожей с золотыми буквами. На первую страницу продавец вписал его имя, поставил сверху печать и расписался. Продавец, оказывается, был одним из вице-президентов клуба и обладал долей могущества, размера которого вполне хватало на самовольный прием нового члена.
Макс вышел из магазина уже почти в темноте. Предпраздничный город был укрыт в дорогие меха свежевыпавшего снега. Эта холодная красота предполагала крокодиловые ботинки инспектора, но никак не стоптанные кроссовки.

Макс пошел дворами, чтобы хоть немного сократить неприятную прогулку. У темных мусорных бачков ему под ноги бросилось что-то маленькое и жалкое – тощий рыжий котенок с белой передней лапкой. Макс взял его на руки и понес домой. Подойдя к двери, он долго прислушивался – не топочет ли в коридоре бабушка. Шагов не было слышно, далеко в комнате сам с собой спорил телевизор. С котенком на руках он быстро открыл ключом дверь и прошел в свою комнату. Потом, крадучись, сходил в кухню за блюдцем молока, поставил котенку и лег. Во сне ему виделось несколько раз, что он весьма важен и чешет ухо котенку, разросшемуся до гигантских размеров. Больше ничего не удавалось увидеть – он просыпался от падающих на него журналов, сброшенных котенком с книжной полки над кроватью.
Весь следующий день, сидя за компьютером в обшарпанном офисе своей не очень-то преуспевающей страховой компании, он думал о котенке как о символе своей новой жизни, в которой все будет по-другому. Ему уже представлялся огромный наглый кот. Вечером, отперев дверь своей комнаты, предусмотрительно запертой с утра, он не нашел ни котенка, ни даже блюдца из под молока. Поискав уже без надежды под кроватью и в шкафу, Макс пошел к бабушке, мучительно заготавливая на ходу первую фразу.
В гостиной под торшером бабушка читала правила безопасности на пищевых предприятиях. Рядом с ней стояло то самое блюдце, полное размоченных сухарей. Время от времени она зачерпывала отвратительную размазню и схлебывала ее с грязных пальцев.
– Я хочу спросить: где... – начал Макс, чувствуя, как с каждым словом голос сипнет и пропадает.
– Что ты опять потерял, Максик? – при разговоре у бабушки изо рта вылетали слюни, перемешанные с крошками сухарей. – Вечно ты все теряешь.
– Где? Котенок? – очень раздельно произнес Макс, чувствуя тихий, но острый холодок ненависти где-то в районе желудка.
– Какой такой котенок? – начала было бабушка, но, увидев лицо Макса, передумала юродствовать, – а, эта помойная тварь-то? Я в мусоропровод его выбросила.
– Но как ты открыла дверь? – спросил Макс, уже в который раз сраженный бабушкиным невинным цинизмом. – Я же запер свою комнату.
– Максик, – объяснила бабушка, – это – м о й дом. В нем не может быть комнаты, куда я не могу войти. Я скопировала ключ в тот же день, как ты поставил замок, и так будет всегда.
Макс шумно вздохнул, но ничего не смог ответить. На следующий день бабушка, видя, что боеприпасы хранятся все в том же контейнере, опять вызвала инспектора. Макс, подражая рыжекудрому продавцу, попробовал развалиться в кресле, но кресло было неудобным, к тому же, разваливаясь, нужно было не забывать закрыть левым локтем дыру на протертом подлокотнике.
Инспектор посмотрел на Макса с жалостью.
– Ну, что же вы не купили контейнер? Он же совсем недорогой! Неужели лучше штраф платить?
– Я теперь – член КЗО, – почти небрежно произнес Макс, хотя фраза далась ему с трудом. Инспектор, чуть заметно изменился в лице и сделал шаг назад.
– Вот как. Я не знал. А... книжечку позволите взглянуть?
Макс протянул ему синее удостоверение с золотыми буквами. Инспектор, едва взглянув, с облегчением рассмеялся:
– Ну это совсем не то, что я подумал. Платите-ка штраф.
– Но, как же... – Макс сжался в потертом кресле.
– У них аббревиатура совпадает, – пояснил инспектор. – У вас здесь Клуб Законопослушных Оружевладельцев, а там – Законных. Чувствуете разницу?
– А это членство, значит, вообще ничего не дает?
Инспектор внимательно посмотрел на несчастное лицо Макса
– Ну, почему же ничего? Есть какие-то, наверно, перспективы... А что со штрафом делать будем?
– Делайте, что хотите, – тихо сказал Макс, глядя в пол, – у меня все деньги кончились.
Инспектор подвигал губами, что-то прикидывая, потом сказал:
– Ну ладно, ради вашей бабушки сделаем вам отсрочку. Подпишитесь вот здесь и здесь. Выплатите в течение полугода. Хватит? А то смотрите – потом новое набежит.
– Не набежит, – сказал Макс так тихо, что инспектор не заметил его слов.
Проводив инспектора, Макс снова пошел в знакомый магазин. Продавец разговаривал с двумя дамами в шубках из дорогих мехов. Макс со своей зарплатой, наверное, едва бы смог накопить на воротник такой шубки.
– Здравствуйте! – громко сказал Макс, вложив, как ему казалось в это слово все свое раздражение по поводу обдурившего его продавца. Тот сделал в сторону Макса маловразумительное движение головой, которое при большом желании можно было истолковать, как приветствие, и снова обратился к дамам. Максу оставалось только нервно ждать. Продавец между тем делал плавные пассы руками, видимо желая объяснить дамам очертания актуальных контейнеров или, может быть, делая таким замысловатым способом комплимент соблазнительным фигурам самих дам. Он так разошелся, что даже бросился провожать дам на улицу, не взирая на холод. Когда он вернулся, потирая замерзшие руки – раздражение Макса достигло предела. Он открыл рот, чтобы выкрикнуть грубость, но продавец успел заговорить раньше:
– Нет, вы только подумайте, какие женщины! Хотят, чтобы у них все в жизни было по высшему разряду! А вы сами понимаете, как это трудно! Мы же с вами понимаем, как оно на самом деле! Правильно я говорю?
В процессе этой эмоциональной, но совершенно не информативной тирады Макс как-то сбился с настроения и вместо гневной речи невразумительно угукнул.
– Так на чем мы с вами остановились? – задал продавец абсолютно нелепый вопрос тоном наивысшего дружелюбия.
– Инспектора не устроило членство в вашем клубе, – угрюмо потупившись отвечал Макс.
– Так это же не для инспектора! – вскричал продавец, это начало вашего пути! Первый шаг! Дальше нужно сделать другие шаги.
– Ну и когда же, наконец, я смогу получить этот штамп? – спросил Макс с отчаянием в голосе. Продавец задумчиво подвигал компьютерной мышью.
– А вам действительно так важно, чтобы все было в порядке? – тихо спросил он, пристально глядя на Макса, – Вы убить кого-то хотите?
Макс вздрогнул, как от незнакомого прикосновения в темноте, но, справившись с собой, почти спокойно спросил:
– Почему... убить?
– Да нет, я так! – вдруг с какой-то сияющей летней беззаботностью рассмеялся продавец. – Просто народ как-то живет без штампа и – ничего!
– А что, со штампом убивать можно? – через силу улыбнувшись, спросил Макс.
– Ну что вы! Просто есть такое понятие – неприкосновенность. Она есть у членов ТОГО клуба.
– То членам клуба ничего не будет в случае чего? – осторожно спросил Макс.
– Ничего не будет! – радостно подтвердил продавец, – пока они – члены.
– Но это, наверно, слишком дорого, – задумчиво начал Макс и вдруг, ужаснувшись той логической цепочке, которая без сомнения, уже возникла в рыжей голове пронырливого продавца, сердито крикнул:
– И вообще, с чего вы взяли, что я собрался кого-то убить?
На лице продавца появилось выражение крайнего удивления.
– Что вы! Даже в мыслях не было! Но знаете (тут он снова понизил голос) – Клуб Законных Оружевладельцев тоже мог бы стать доступным для вас.
– Для меня? – с горькой иронией переспросил Макс и пошевелил ногой в порвавшемся кроссовке.
– Там довольно большой вступительный взнос –- несколько тысяч – и нужно ходить на заседания только в одежде из лучших бутиков... – будто не слыша его, продолжал продавец, – но, поверьте, это все такие пустяки!
– Хм! Несколько тысяч! – повторил Макс, – я таких денег даже не видел, понятно, что в руках не держал.
– Я помогу вам взять кредит в банке! Да, кстати, мой рабочий день закончился. Не желаете ли попить пивка со мной в подсобке?
Подсобка оказалась больше магазина. Все ее пространство занимали стеллажи, уставленные коробками и контейнерами. В закутке между последним из стеллажей и стеной стоял столик в форме неправильного овала из черного полупрозрачного пластика. Его серебристые ножки были выгнуты самым невероятным образом, видимо для придания большей эксклюзивности. Вокруг столика расположились стулья – такие же черно-серебристые, но выгнутые чуть более милосердно. Продавец ловким движением бармена взял со стеллажа два пивных бокала и потянулся к другой полке, где среди альбомов, посвященных старинному оружию, стоял изрядный бочонок с краником. Он наполнил бокалы пенистой жидкостью нежно-кремового цвета и поставил на столик, не забыв положить под них подставки из дизайнерски-пожелтелого картона. Макс понял, что никогда в жизни не пил пива. Потому что нельзя же называть пивом ту горько-кислую дрянь в бутылках, которую он время от времени покупал после работы.
Благородная кремовая жидкость радостно принималась желудком. После третьего бокала речь зашла о Шотландии, и рыжий продавец, а может он был и хозяином магазина – предложил виски. Тогда уже совсем много умного и интересного было сказано. Макс запомнил только, что виски – «он», а не «оно» и не «они», как говорят невежды. Радушный хозяин еще отлил Максу этого замечательного пива в две маленькие бутылочки – с собой на утро, если утро будет недостаточно добрым после всего выпитого. Домой Макс не шел, а будто плыл. Внутренняя навигация, такая же, как у перелетных птиц, направляла его нетвердые стопы. Он пришел, бережно поставил бутылочки с драгоценной жидкостью в холодильник, и провалился в тяжелый сон.

Утро выдалось совсем недобрым. Мало того, что будильник прозвонил слишком тихо и не был услышан Максом. Ужасен был сам акт пробуждения, когда невыносимым оказалось каждое движение, каждый слишком резкий вздох. Макс, держась за стенку, доплелся до кухни, где его ждало спасение в виде двух бутылочек чудесного холодного пива.
Он услышал бабушкино бормотание: «горечь немыслимая, зачем такую делают» и увидел бабушку у раковины. На краю раковины стояла пустая бутылка из-под чудесного пива, другую, открытую, бабушка держала в руке.
– Ты? Выпила? – с ужасом выдавил из себя Макс. Бабушка внимательно на него посмотрела.
– Ты что, Максик? Как же я могу пить такую гадость? Это же горько! Вылила, конечно! Вот так!
И она опрокинула в раковину вторую бутылку. Макс ошарашено взирал.
– Но.. это же было мое пиво! – промямлил он, когда вновь обрел способность разговаривать. – Зачем ты его вылила?
– Максик! – наставительно произнесла бабушка, – это м о й холодильник. Зачем мне держать там то, что я не люблю?
Макс взвыл и бросился в свою комнату. Там, изо всех сил сдерживая рвотный позыв, он вытащил ружье из контейнера, шепча страшные ругательства, выгреб из другого контейнера пули, зарядил ружье и побежал с ним на кухню. Бабушка все еще стояла у раковины. Он несколько раз выстрелил в нее, после чего его, наконец, вырвало, и он потерял сознание.
Пришел он в себя почти сразу, судя по блевотине, которая была еще теплой, когда он случайно попал в нее рукой. В ужасе, стараясь не смотреть в сторону бабушки, он бросился в коридор, где лежал телефонный справочник, и найдя в справочнике номер магазина «Аксессуары для оружевладельцев» торопливо набрал номер.
– Магазин. Слушаю Вас? – раздался доброжелательный голос рыжего продавца.
– Вы помните меня? Мы вчера пили пиво… – срывающимся голосом начал Макс.
– Да. Что-то случилось? – встревожился продавец, и Макс закончил, почти плача:
– Я убил бабушку.
– Понятно, – голос продавца вдруг сделался деловитым, – а как? Из ружья?
Макс кивнул, потом, сообразив, что кивок не виден по телефону, заорал:
– Да! Да! Из ружья! Из чего же еще!
– Слава Богу! – спокойно сказал продавец.
– Не понял? Почему это «слава Богу»?
– Если бы Вы ее сковородкой убили – я бы не смог Вам помочь. А так – без проблем. Приходите сейчас в магазин.
Продавец был такой же вежливый и спокойный, как обычно, может, чуть более собран. Хотя, что мог знать о его собранности Макс? Они сели в элегантный спортивный автомобиль и поехали в банк. Там Макс, не глядя, подписал какие-то бумаги и получил такую большую сумму денег, что чувство реальности окончательно покинуло его. Потом продавец повез его в магазин дорогой одежды. После посещения этого магазин состоялась торжественная процедура выкидывания на свалку прежней одежды Макса, после чего последовал визит к парикмахеру. К вечеру, совершенно преображенным, Макс, открыв ничем не примечательную с виду дверь, переступил порог знаменитого клуба.
Едва они с Рыжим успели раздеться в гардеробе и войти в зал, задрапированный красным и черным бархатом, как к ним подскочил официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Не берите! – шепнул Рыжий, а сам небрежно взял бокал из рук официанта. Максу же официант шампанского не предложил, даже наоборот – сделал едва уловимое движение в сторону, когда Макс был у самого подноса.
– Вы еще не член клуба, – тихо сказал Рыжий, – официантам положено знать в лицо и обслуживать только членов. Затем Макса представили каким-то немолодым людям в черных костюмах. Они, без улыбки и не подавая рук, кивнули. Затем была самая главная процедура, после которой пачка денег, полученных Максом в банке, похудела больше, чем наполовину.
– Что теперь? – тихо, одними губами спросил Макс у Рыжего. – Мне дадут членский билет?
– Веселитесь, – был ответ, – эта организация не нуждается в корочках.
– А... Как же бабушка? – испугался Макс.
– Веселитесь! – повторил Рыжий с еле заметной ноткой раздражения. – У члена Клуба есть в жизни вещи поважнее бабушки.
Макс покорно начал веселиться. Он вернулся в черно-красный зал и осмотрелся. Среди публики преобладали мужчины, но было и несколько женщин – все в роскошных платьях и драгоценностях. Официант больше не игнорировал его, и Максу досталось шампанского – тонкого, неодолимо затягивающего в игру своих искристых пузырьков. Макс взял второй бокал и услышал, как за соседним столиком провозглашают тост в его честь. Пробило полночь, и вдруг все озарилось вокруг разноцветными огнями и выбежали юные гимнастки, на которых ничего не было, кроме двух полосочек ткани, и Макс засмотрелся было, но тут же был вытащен из-за столика за локоть Рыжим, который куда-то поволок его.
– Пора звонить в полицию! – шепнул Рыжий.
– Как-кая полиция? – с трудом выговорил Макс, уже порядком накачавшийся шампанским.
– Бабушку убирать будем? Или пусть так и лежит? – осклабился Рыжий. Макс мутно повел глазами и вдруг, вспомнив, испуганно икнул:
– О-о! Бабушка!
И потянулся к телефону, но был решительно отстранен Рыжим, который, набрав номер, отрывисто и решительно изложил суть дела:
– Да-да убийство. В доме члена Клуба. Разберитесь уж, будьте добры. Он не сможет, он на заседании клуба. Да-да, ключи будут на охране.
– Давай ключи, – распорядился Рыжий, протягивая руку.
– Какие к-ключи? – почти протрезвев, испуганно просипел Макс.
– От дома твоего, – довольно грубо объяснил продавец, и, увидев приближающеегося к ним официанта, продолжал голосом, исполненным крайней вежливости:
– Вам не нужно беспокоиться. Городские службы все сделают за вас. Похороны по высшему разряду. Вы придете прямо на кладбище. В общем – давай ключи и сиди, ни о чем не спрашивай!
Дрожащей рукой Макс отдал ключи и вернулся смотреть полуголых гимнасточек, некоторые из них уже потанцовывали с членами Клуба. Они уже не казались ему привлекательными, как, впрочем, и шампанское, но он сидел за столиком, как ему сказали. Время тянулось, гимнасточки куда-то рассосались, возникла грудастая певица с джазовым квартетом, потом еще какая-то танцовщица в фиолетовой шапочке с серебряной кистью, похожей на конский хвост. Постепенно гости начали разъезжаться, а Макс все сидел в уголке за столиком, пока появившийся Рыжий не сказал ему, что такси заказано и можно ехать домой.
Макс первый раз в жизни ехал на такси. Но положительные ощущения от мягкого кресла (почему-то пахнущего дорогим одеколоном) и мягкой бесшумной езды, были отравлены страхом неизвестности. Макс не знал, что ждет его дома.
Дома его ждал психолог, который поинтересовался: не нуждается ли Макс в его услугах. Макс отказался, тогда психолог отдал ему ключи и тихо ушел.
Макс осторожно выглянул на кухню. Там было пусто и чисто. Только на краю раковины аккуратно стояли две маленькие бутылочки из-под того чудесного пива. Макс взглянул на них, и его охватила страшная тоска, он даже не мог сформулировать для себя, из-за чего он тоскует больше: из-за бабушки или так и не выпитого вовремя пива. Он переоделся в обычное и пошел на работу, а следующей ночью снова увидел во сне то странное место, где стирают души. Почему-то он был уверен, что бабушкина душа уже не валяется на полу, но опять споткнулся о ту же заскорузлую тряпку. «Как же это?» – пробормотал он изумленно и услышал голос Рыжего Продавца: «успокойся, с бабушкой все в порядке, это не ее душа». – «Чья же?» – спросил он, хотя знал, что нельзя больше спрашивать, и скорее понял, чем услышал ответ: «твоя».
Он проснулся весь потный и от страха включил телевизор, но там ничего не было, только тонкий, гнетущий звук и неподвижная заставка. Тогда он загрузил и включил стиральную машину и смотрел, как она лениво пережевывает его рубашки, долго, пока не зазвонил будильник.
Макс, как обычно, пошел на работу, но по дороге к нему подошел какой-то жухлый человечек и протянул сверток. В свертке был черный строгий костюм, документы о смерти бабушки и приглашение на похороны, которые почему-то должны были состояться вечером, так, что ему не нужно было даже отпрашиваться с работы. Макс постоял немного, вылупившись на сверток, потом поплелся дальше. На работе он сделал пару ошибок в бумагах. Когда пришло время идти – он еще раз осмотрел черный костюм и решил, что переодеваться нет смысла – его черные джинсы вполне траурно торчат из-под куртки. С такими мыслями он шел по улице к указанному адресу, пока на него не налетел рыжий продавец и, бормоча что-то малоцензурное, втащил в машину и повез в магазин переодеваться.
– Нельзя нарушать дресс-код, вы же – член Клуба! – строго сказал он, выталкивая из магазина Макса, облаченного в особый, как выяснилось, траурный костюм от какого-то сногсшибательно важного модельера.
На кладбище же все было совсем не тягостно. То есть, если быть точным – на самом кладбище Макс и не побывал. Оно виднелось где-то вдалеке из окна фирмы, выдавшей Максу урну с прахом и столбец глубоких письменных соболезнований, отпечатанных на стильно пожелтелом картоне. Не успел Макс спросить – что ему теперь делать с урной, как к нему подошла очень миловидная, но грустная девушка, и высказав ему еще немного соболезнований, спросила: не возражает ли Макс, если эта урна... В общем, какие-то предложения о самом лучшем размещении. Макс ничего не понял, но предложения принял. Уж очень не хотелось тащить урну домой.
После похорон бабушки жизнь Макса вошла в привычный ритм. Правда, время от времени его вызывали на заседания в Клуб, где нужно было соблюдать дресс-код. Этот противный дресс-код все время менялся, и Максу приходилось покупать какие-то странные, жутко дорогие галстуки, пиджаки, ремни и прочую ерунду. Такие покупки ему были бы не по карману, если бы не банковский кредит, и он начал беспокоиться. Он вдруг понял, что не представляет точную сумму кредита и сроки его возвращения. Нужно было становиться бережливым. Решив прощупать почву, Макс как-то раз осторожно спросил у рыжего продавца: что, если вдруг пропустить одно из заседаний Клуба?
– Только по уважительной причине! – бодро ответил тот, – подразумевается болезнь члена Клуба, смерть или работа на благо Клуба.
– Болезнь! – обрадовался Макс, – я что-то в последнее время нехорошо себя чувствую...
Но продавец тут же охладил его.
– Клуб следит за здоровьем своих членов. Если вы н а с т о л ь к о больны, что не можете посетить заседание – к вам выезжает клубный врач. Не дешевое, знаете ли, удовольствие!
Макс помолчал, переваривая неприятное известие, потом осторожно спросил:
– А... Это... Работа на благо Клуба – это что вообще?
– Кстати, тоже вариант для вас, – задумался продавец, как будто Макс подкинул ему какую-то новую очень интересную идею. – А то кредит отдавать, да еще за внешностью следить – никакого наследства не хватит. Кстати, что у вас с наследством? Оформляете?
– Ну... Нет пока. А разве уже можно начинать? – удивился Макс. Он как раз недавно читал в Интернете закон о наследовании и помнил, что должно пройти какое-то время после смерти, прежде чем можно подавать документы.
– А на какое число у вас приходится начало срока?
– Что? – не понял Макс. – Зачем число? Там же целый год потом можно оформлять. Других наследников все равно нет.
Продавец очень серьезно посмотрел на Макса.
– Какой год! У вас там от силы несколько дней, вы что, не понимаете? Вам нужно получить наследство, успеть продать что-то, чтобы погасить кредит в банке и не вылететь из Клуба.
Макс ошарашенно посмотрел на Рыжего, на роскошные ухоженные кудри, на сережку... Кстати, сережка сменилась. Вместо изящного пистолетика с розового веснушчатого уха равнодушно взирал маленький золотой череп с костями, сделанными столь изящно, что они напоминали галстук-бабочку.
– Но... Может мне не быть в Клубе, раз так дорого? – выдавил из себя Макс, неотрывно глядя на череп.
– Выйдя из Клуба вы сразу окажетесь на скамье подсудимых. - со вздохом разъяснил Рыжий. – Бабушку-то Вы убили, как ни крути.
– Значит, это на всю жизнь? – спросил Макс упавшим голосом. Рыжий рассмеялся.
– Ну почему же на всю? Сейчас все сомнительные дела через год закрывают за давностью. Чтобы отчетность не портить.
– Так может мне пока банку денег не отдавать? – с надеждой спросил Макс, – потом заработаю... Может быть...
Рыжий вздохнул совсем сочувственно:
– Член Клуба не может совершить такой грязный поступок. Разве вы не понимаете? Иначе он уже не будет членом Клуба!
– А как же... – начал было Макс, но Рыжий, словно не слыша, продолжал:
– Другое дело – оружие, состояние аффекта! Это благородно, можно даже сказать – аристократично!
– Но что тогда делать? – Макс по привычке потер одной ногой другую, где на кроссовке болтался оторвавшийся кусочек кожи. Но на нем был новые дорогие ботинки, и Макс вдруг затосковал по старой жизни, в которой было так просто и понятно: быть бабушкиной жертвой и мечтать о переменах. Из задумчивости его вывел голос рыжего продавца:
– Есть выход. Можно поработать на благо Клуба.
– С удовольствием! – воскликнул Макс. Он уже давно мечтать сменить свою скучную, к тому же малоприбыльную работу. – Что нужно делать?
Продавец в это время сварил кофе – для себя и для Макса и весь, казалось, ушел в дегустацию аромата. Он разлил невыносимо аппетитную жидкость по крошечным ослепительно белым чашечкам и произнес:
– Благо Клуба – очень важная вещь. Вы согласны со мной?
Конечно, Макс затряс головой, подтверждая эту, без сомнения, правильную мысль. Рыжий поднес крошечную чашечку ко рту, но только понюхал, и по лицу его разлилось блаженнейшее выражение.
– Ну, вот, вы согласны со мной, – сказал он, – но, к сожалению, не все мыслят также гармонично. Есть у Клуба и недоброжелатели.
– Не может быть! Надо что-то делать с этим! – расхорохорился Макс. Ему показалось, что происходит важный момент, через который он, Макс может стать своим для этих непростых людей, которыми являлись члены Клуба, включая Рыжего.
– Вот-вот. Вы правы: надо что-то делать. И вы можете помочь нам в этом.
– Я готов. – Макс даже вытянулся, как солдат, прямо с чашечкой кофе в руках.
– Отлично! – сказал Рыжий. – Один из таких нехороших людей завтра будет проходить неподалеку от моего магазина. Вам скажут – когда именно это произойдет. Не забудьте захватить с собой ваше ружье.
Макс от неожиданности глотнул слишком много обжигающего кофе. Сразу начало саднить горло.
– Да вы что? – закричал он, – киллера из меня сделать хотите? Как это вообще называется?
Рыжий неторопливо отпил из своей чашечки и заговорил негромко и задумчиво, как будто сам с собой:
– Умные все теперь очень. Слова знают. Чтобы все у них в порядке было, хотят.
Тут он поставил чашку, и пристально глядя на Макса, продолжал совсем другим, издевательским тоном:
– А платить кто будет за твой порядок? Киллер, говоришь? Пока что ты не киллер, а самый обычный лузер! Тюрьма по тебе плачет, да к тому же самая отстойная, специально для таких недоделанных, как ты!
Тут Рыжий снова сменил тон, на этот раз на участливо-укоряющий тон отца, увещевающего своего блудного, но любимого сына.
– Куда тебе без помощи Клуба? Организация одна из самых сильных в мире, таких еще поискать! А тебя уже взяли! Глядишь – и в люди выйдешь.
– Да я и стреляю неважно! – попытался схитрить Макс.
– Ну это уже, как вы понимаете, ваши проблемы! – улыбаясь, ответил Рыжий и разлил по чашечкам оставшийся кофе.
На следующий день в установленное время Макс сидел с ружьем на чердаке дома, стоящего неподалеку от магазина Рыжего. На чердаке было много интересного хлама, виднелась фигурная ножка старинного столика, покрытая толстым слоем пыли, позолоченная рамка от картины. Макс ничего не видел. Его трясло от холода на неотапливаемом чердаке, но, конечно, больше от того, что его ожидало. Он не знал, чего боялся больше: что у него «не получится» или, наоборот, «получится»?
Клиент должен был выйти из машины на другой стороне улице и перейти эту улицу. Но стрелять можно было, только когда он еще не начал переходить дорогу, потому, что потом обзор закрывало толстое дерево, росшее напротив чердачного окна.
Время как будто тоже замерзло, казалось, что никогда минутная стрелка не доползет до назначенной цифры. Вдруг на чердаке раздался шорох, и из-за картины появилась крыса. Она нагло прошествовала мимо оцепеневшего Макса, продемонстрировав откушенный каким-то котом мерзкий голый кусок хвоста. Когда крыса скрылась в недрах хлама, Макс, очнувшись, лихорадочно метнулся к окну и понял, что опоздал: подробно описанная Рыжим машина уже отъезжала, а клиент успел пройти те несколько метров, когда он представлял собой мишень. Его не было видно за толстым раскидистым стволом, даже когда Макс высунулся из окна. И тогда от отчаянья Макс заорал, что было силы, и сквозь собственный ор до него донесся не менее отчаянный визг тормозов и сразу вслед за этим за этим в пустынном переулке образовалась небольшая толпа.
– Все-таки везет... новичкам! – сказал Рыжий, узнав, чем закончилась история. Действительно, для Макса нельзя было придумать лучшего финала. Клиент был мертв, сбитый случайной (действительно случайной!) машиной, которая вылетела из-за угла в тот момент, когда он непроизвольно обернулся на дикий нечеловеческий крик с неба. Тем не менее договор с Клубом был выполнен, и Макс получил продление своего членства на год. За этот год можно было получить наследство и, продав его часть, расплатиться с банком, а когда пройдет год и Макса начнут выгонять из Клуба – дело о бабушке уже будет закрыто и можно будет жить спокойно, без дресс-кодов и аксессуаров. Можно будет только иногда позволять себе покупать бутылочку того чудесного пива.
Макс почувствовал, что судьба дает ему шанс устроить свою жизнь. Он очень изменился. Часами изучал юридические сайты, чтобы нигде не допустить ошибок при оформлении наследства. Он вообще стал очень собранным, даже ввел себе в привычку по утрам аккуратно застилать кровать и делать зарядку. Пока что все шло по плану. Наследство представляло собой, помимо квартиры, где жил Макс, загородную развалюху и гараж со старой, насквозь проржавевшей колымагой. Макс подсчитал, что продажа развалюхи с гаражом должна покрыть кредит. Правда, его очень беспокоили еженедельные посещения Клуба с постоянно меняющимся дресс-кодом. Однажды его не впустили за нефирменный галстук. Ну и пусть! Хоть отдохну вечерок! – подумал Макс. Он последнее время изо всех сил старался на работе и уставал. Приехав, он сделал кофе и собрался выйти в Интернет, но обнаружил, что сеть недоступна. Вдруг зазвонил телефон, не звонивший еще со времен бабушки.
– Вам сделано предупреждение за неявку на заседание, – не поздорововавшись, сказал мягкий вкрадчивый бас, после чего в трубке послышались короткие гудки.
Макс в ужасе позвонил Рыжему, но тот не снял трубку. Пометавшись немного, Макс поехал в ночной магазин и купил злополучный гастук, потратив свой так тщательно спланированный недельный бюджет. Когда он в отвратительном настроении пошел в зал веселиться – его остановил незнакомый человек в черном и спросил, какую из служб заказа такси предпочитает Макс. Макс, ходящий домой из Клуба исключительно пешком, хотел наврать что-то, но вовремя сообразил, что его быстро раскусят, поэтому с бодростью пойманного волка сообщил:
– Я не пользуюсь такси. Из принципа. Для моциона.
– Вот как? – человек в черном поднял одну бровь. – Ну, что ж, удачи.
После этого случая Макс собрался еще больше. Пришел срок оформления наследства. Он давал запас в несколько дней до истечения срока кредита в банке, но выяснилось, что уже оформленные документы должны проходить регистрацию в течение недели. Макс утешил себя, что банковские пени за два или три дня не будут слишком велики. Наконец, с опозданием в несколько дней, документы были оформлены, но тут выяснилось, что почему-то никто не хочет покупать ни развалюху в деревне, ни гараж с проржавевшим драндулетом. В отчаянии, Макс опять обратился к Рыжему. Тот был не особенно приветлив, ни пива, ни кофе больше не предлагал, и спросил только – не собирается ли Макс еще раз помочь Клубу, чтобы поправить свои дела. Макс запальчиво отвечал, что он лучше будет жить в гараже, чем убивать людей.
– Это ваше право выбора – жить в гараже, – сказал ему на это Рыжий, – главное, чтобы у вас был гараж.
Макса настолько возмутился от этих слов, что, не прощаясь, выскочил из магазина и попытался хлопнуть дверью, но тяжелая стеклянная дверь была оборудована специальным механизмом для плавности закрывания. Рыжий хозяин посмотрел ему вслед, потом повернулся и неторопливо пошел в подсобку, где заварил себе чаю сорта..., который давал человеку ни с чем не сравнимое удовольствие.
Макс же бросил все свои силы на продажу наследства, и через некоторое время ему все-таки удалось продать загородную халупу. Но это не покрывало и половины кредита. Кроме того, постоянно нависал какой-нибудь очередной дресс-код. Однажды утром Макс нашел в почтовом ящике огромный счет за похоронные услуги. Оказалось, он похоронил бабушку по самому высшему разряду, наравне с героями Отечества и самыми богатыми людьми города. Чтобы оплатить этот счет – совершенно необходимо было продать квартиру. Жить оставалось только в гараже, предварительно выгнав из него ржавую колымагу, которую никто никогда не купит. Зато на вырученные от квартиры деньги легко оплачивались все счета и дресс-коды. Можно было даже позволить себе бутылочку чудесного пива. Макс перетащил в гараж кровать, холодильник, тумбочку и компьютер, оборудовал крошечный биотуалет и купил мощный калорифер. Мыться можно было ходить в баню, а без всего остального легко можно было обойтись. Макс успел уже привыкнуть к новому жилью и даже найти в нем положительные стороны, когда однажды вечером, подходя к гаражу, вдруг увидел белый конверт, заткнутый за ручку двери. Там была повестка в суд по делу о неуплате штрафа, назначенного год назад за некорректное хранение оружия и боеприпасов. Это был тот самый штраф, выписанный любимым бабушкиным инспектором. Макc не уплатил его потому, что потратил все деньги на членство в том первом, как выяснилось, совершенно бесполезном клубе. Даже во сне трудно было представить себе размер пени за несвоевременную уплату штрафа. Сумма была столь чудовищно неправдоподобна, что Макс даже захихикал. Потом он заплакал, потому, что нужно было продавать гараж. Макс знал, что ни один банк не даст кредит такому неимущему, как он.
Неделю он ничего не предпринимал – вдруг рассосется? Хотя с какой стати? На восьмой день в дверную ручку был всунут новый документ – весьма угрожающего содержания. Макс сдался и дал объявление о продаже.
Вечером того же дня, валяясь на давно уже не застилавшейся кровати, он услышал сквозь железные стены гаража шум подъехавшего автомобиля и шаги.
«Неужели в суд потащат?» – с тоской подумал Макс, – «или это уже покупатель?»
За дверью стоял Рыжий в черном кожаном плаще и кожаной шляпе, надвинутой на глаза. Пропуская его в гараж, Макс заметил в ухе Рыжего новую сережку – теперь это был знак Бесконечности.
Вспомнив, как нехорошо расстались они с Рыжим, Макс с неестественной поспешностью засуетился делать чай, но тут же ему стало стыдно за свою нищету, почти что предсказанную Рыжим и противную от этого. Рыжий заметил Максовы метания и, махнув рукой – не напрягайтесь – без приглашения уселся на кровать.
– Продать, значит, решили? – задумчиво начал он.
– Да вот! – Макс показал угрожающий документ, – не дают мне пожить по-человечески!
– Ну так вы же и не хотите по-человечески! – прищурился Рыжий, – все люди живут, как люди, а вам нужно, чтобы все в порядке было!
– Ну а как же мне тогда жить? – с отчаяньем спросил Макс.
– Есть, знаете ли, варианты. Вот Клубу можно помочь…
– Не предлагайте мне эту гадость! – заорал Макс со слезами в голосе. Рыжий вздохнул.
– Вы почему-то думаете, что Клуб очень заинтересован в ваших услугах. А на самом деле все совсем не так. Вы же, между нами говоря, не очень-то здорово стреляете. Просто я принимаю в вас некоторое участие.
– Послушайте! – с надеждой воскликнул Макс, – а может, Клубу что-нибудь другое нужно? Носить что-нибудь или чистить? Я готов на самую грязную работу.
– На с а м у ю грязную вы как раз не готовы, – мягко осадил его Рыжий, – а насчет другого с аналогичной оплатой – так ведь Клуб, к сожалению, не благотворительная организация. Формат у нас, знаете ли, другой.
Рыжий помолчал немного, поглаживая даже на вид мягкую дорогую кожу своего плаща, и продолжил:
– Жить-то как собираетесь?
– Не знаю, – честно признался Макс. – Может куплю что-нибудь… когда-нибудь…
– С вашими подходами – не купите. Единственный вариант – жениться по расчету. Только это тоже не самая чистая работа.
– Ну почему у вас все так! – закричал Макс, – бывают же счастливые случаи! Может я по любви и с квартирой женюсь!
– Навряд ли. Тем более, у вас уже было невероятное везение. В одну реку дважды не входят.
– Тогда не травите душу, – мрачно сказал Макс. - Лучше гараж купите.
– У меня есть гараж, – отвечал Рыжий, – я вообще-то приехал пиво тебе отдать.
– Какое пиво? – не понял Макс.
– Ну то, которое тебе тогда понравилось. Я привез два ящика, а то тебе совсем грустно станет.
Он принес и поставил друг на друга два аккуратных деревянных ящичка, посидел еще пару минут и уехал.
Наутро пришли судебные приставы. Дела Макса были ужасны, но ему все же удалось избежать тюрьмы, отдав гараж, компьютер и холодильник с калорифером и биотуалетом. Они хотели забрать и пиво, но что-то в глазах Макса испугало их.
В сумерках Макс в обнимку с ящиками пошел к дому, где находилась его бывшая квартира, в надежде переночевать в подъезде. И здесь его ожидало разочарование: на дверь подъезда поставили новый замок, ключей от которого Максу не полагалось.
Уже совсем стемнело. Становилось все холоднее. Макс, дрожа от холода, начал метаться вокруг подъезда. И вдруг на него пахнуло вожделенным теплом и каким-то гадким, но знакомым запахом. Он понял, то спасен. Рядом с подъездом была дверь мусоропровода, и она не запиралась. Ощупью Макс вполз туда и расположился на каких-то тряпках. Через некоторое время он принюхался и уже почти не страдал от запаха. Потом его сморило, он заснул и во сне увидел всю ту же странную комнату со стиральными машинами. Грязная тряпка, бывшая его душой, лежала на том же месте, около нее стояли какие-то люди и собирались ее выбрасывать – из-за невозможности отстирать. Вдруг пришел еще человек и сказал: почему невозможно? Вот специальная машинка, она отстирает любую грязь, главное стирать долго и бережно. И тогда сама подкатилась стиральная машина, втянула душу Макса и заурчала нежно и довольно, и ему стало тепло и хорошо, а она все урчала и урчала…
Макс проснулся, но тепло и урчание не исчезло. Ночь прошла. Каморка была наполнена серым светом, пробивающимся сквозь крошечное грязное окошечко. Вдруг что-то страшно загремело сверху. Макс вздрогнул, но это был всего лишь мусор, летящий через трубу мусоропровода. Он долетел и упал где-то совсем рядом с Максом. Урчание прервалось, и кто-то мягко спрыгнул с груди Макса. Это был бывший рыжий котенок с белой лапкой, выброшенный бабушкой. Теперь он вырос в большого кота. Он по-хозяйски понюхал мусоропровод и, не найдя ничего достойного внимания, вернулся урчать на грудь к Максу. В противоположном углу зашевелилось сомнительное тряпье, и сиплый голос с трудом произнес:
- Доброго утра тебе, брат! Как оно вообще-то?
Макс, одной рукой гладя кота, другой достал из ящика две маленькие бутылочки.
- Всё в порядке, брат! - беззаботно отозвался он. - Пива хочешь?

“Наша улица” №129 (8) август 2010