|
|||
|
Нина Краснова АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ - НАШЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ к 80-летию со дня рождения Андрей Вознесенский никогда не праздновал свои дни рождения, как и его литературный пастырь Борис Пастернак, который считал день рождения самым печальным днём в году, потому что он приближает тебя к твоей смерти. Но 12-го мая 2010 года Андрей решил отметить своё 77-летие, и устроил вместе со своей прекрасной половиной Зоей Богуславской скромный приём гостей у себя на даче в Переделкине, куда явились «по зову сердца» все, кто хотел и кто смог прийти, его друзья, в том числе соседи по Переделкину. Незадолго до этого Андрей, около семнадцати лет болевший, как он сам говорил, болезнью, которая называется «жизнь», прошёл в Германии курс лечения и чувствовал себя относительно неплохо. Но в своей цифре 77 он своим художественным зрением видел некий видеом - два символических топора, два дамокловых меча, которые висят над ним и вот-вот обрушатся ему на голову, и предчувствовал, что 12-е мая 2010 года будет для него последним днём рождения, который станет и днём прощания с друзьями, и это так и оказалось. Андрей Вознесенский - лидер и звезда русского авангарда, «пророк» в своём отечестве, Поэтарх Всея Руси, «олигарх стиха», великий поэт-новатор поколения шестидесятников, кумир миллионов, которого газета «Нувель обсерватер» назвала «самым великим поэтом современности». Колокола, гудошники… Тогда же во Владимире вышла первая книга Андрея Вознесенского «Мозаика», а за ней - в Москве - «Парабола», с которыми он стремительно ворвался в большую литературу. Путь Вознесенского в литературу - это путь вверх, как на дорожном указателе со стрелкой вверх, путь от книги к книге, от вехи к вехе, но который был далеко не таким гладким и лёгким, усыпанным розами, «миллионом, миллионом, миллином алых роз», как кажется кому-то со стороны. Это был путь через тернии к звёздам, усыпанный и камнями, и шипами, путь через препятствия и через стрессы. Невыносимо - когда бездарен. А когда ты не просто талантлив, а гениален и не похож ни на кого из своих литсобратьев, тогда - ещё невыносмей. Потому что тебе не только завидуют твои завистники, особенно которые сами бездарны и которые тебя и не понимают и не воспринимают и пытаются осмеять, обругать, раскритиковать, уколоть и обидеть и ударить побольнее, и унизить и сбросить с пьедестала и с «корабля современности» и затоптать ногами. Через всё это Андрей Вознесенский тоже прошёл и не сломался. А защитил сам себя и отделался от своих «судий», про которых Грибоедов сказал бы: «А судьи кто?», вот такими стихами: Графоманы Москвы, (…) Засвищу с высоты …Вознесенский любил моего земляка Сергея Есенина и был близок ему - и по своей экспрессивности, надрывности и искренности, и по своей лирической вольности и дерзости, и по всей своей внутренней сути - куда больше, чем иные традиционалисты, которые примазываются к Есенину и только перепевают его мотивы и воруют у него его берёзки и его избушки и перетаскивают их к себе в стихи и, как говорил Роберт Рождественский, «умеют пить, как Есенин», но не умеют писать, как Есенин, и не имеют с ним ничего общего. Вознесенский читал наизусть поэму Есенина «Чёрный человек», и в Москве, в зале Чайковского, и в Рязани, в зале филармонии. Как он читал её! Это надо было слышать! А ещё он сделал видеом «Есенин и Айседора», с шарфом Айседоры и петлёй в форме буквы «Е», и, если говорить жаргонным словечком, урыл своим видеомом всех есениноведов, которые делали себе карьеру на Есенине и которые скрывали, утаивали и замалчивали правду о нём. Почему я не подсуетился, От разваливающегося Блаженного Ахматова, которой некий голос когда-то говорил: «Оставь Россию навсегда», - не оставила её, а написала поэму «Реквием», в которой сказала: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». И Вознеснский остался со своим народом и со своей страной, чтобы спасать её от дьявола и врачевать своею аурой. Как спасти страну от дьявола? Для Вознесенского Россия была синонимом Поэзии. В своей книге «Россiя, Poesia» он восклицает: Poesia! Что будет с нею? Он считал, что от судьбы России зависит судьба Поэзии и что патриотичность поэта состоит не в том, чтобы стучать себя в грудь и кричать: «Я патриот!» - а в том, чтобы спасать Поэзию, а с нею - душу человека, то есть просто-напросто писать хорошие стихи. Он считал, что непатриотично - писать плохие стихи и при этом называть себя патриотом России. Не москвич Карамзин (родом из деревни Карамзинка Симбирской губернии) считал, что сила России - в её провинции. И коренной москвич Вознесенский считал точно так же, как Карамзин, что сила России - в её провинции, и считал, что «провинция провиденциальна». И любил провинцию и писал стихи про неё, и про Байкал, и про Сенеж, и про Свитязь, и ещё про какое-то «озеро красоты русской периферии», и про Нижний Новгород: На что нам Ницца? Ницше, никшни! А New-York-City, А ещё Вознесенский помогал - войти в большую литературу - поэтам из провинции, к числу которых принадлежит и автор этих строк. Поэту без приставки анти, И Андрей Вознесенский тут же написал обо мне в журнале «Огонёк», в статье «Музы и ведьмы XX века», и благословил меня в поэзию… Это было для меня счастьем счастий! Триумфом моей души! А для Рязани это было сенсацией сенсаций, подобную которой Рязань не знала со времён своего основания. А потом он написал обо мне и процитировал мои самые хулиганские стихи в журнале «Обозреватель», который выходил в 134 странах, сделал мне таку-у-ю рекламу, а потом ещё написал обо мне в своей книге «На виртуальном ветру»… и назвал меня «рязанской красной девицей в нашей поэзии». А я потом написала книгу о нём «Храм Андрея на виртуальном веру», где высказала свой взгляд на Андрея Вознесенского и на его поэзию и на его прозу… И мы с ним выступали в Москве на презентациях его книг, в Доме книги, в магазине «Москва», в магазине на Кузнецком мосту. И стали друзьями, и я стала другом его семьи. И они с Зоей Богуславской приглашали меня на интересные мероприятия, куда не каждого пригласят и куда не каждый попадёт. Говоря об Андрее Вознесенском, нельзя обойти тему: Вознесенский и Театр на Таганке Юрия Любимова, где много лет подряд (более пятисот раз!) шёл спектакль по стихам Вознесенского «Антимиры», который собирал аншлаги и имел сногсшибательный успех. Валерий Золотухин в своём последнем интервью, которое я взяла у него в декабре 2012 года, сказал, что «со стихов Вознесенского началась поэтическая линия Театра на Таганке». Потом были спектакли по стихам Маяковского, Асеева, Багрицкого, Твардовского, Межирова, Самойлова, Слуцкого, Левитанского, Окуджавы, Есенина, Пушкина, Евтушенко, Высоцкого, поэтов Серебряного века… Александр Межиров сказал когда-то, а точнее - в 1974 году: «До тридцати поэтом быть - почётно, / И срам кромешный - после тридцати». Бог ли, бес ли, Жизнь - есть боль… Боль за ближнего… Боль, как Божий топор, - Боль - остра, боль - страна Боль - жена, боль - сестра, Это право на боль Когда-то я спросила Римму Казакову, какая поэзия нравится ей? Она ответила: «В которой есть боль». Такой боли, какая есть в стихах Андрея Вознесенского, нет ни у кого из поэтов. Боль за себя, боль за ближнего, за жену и возлюбленную, боль за поэзию, боль за страну. Но даже в минуты самой большой и самой страшной боли (а я, естественно, говорю о боли не только физической) он старается не впасть в уныние и говорит, что чувствует себя «плохуительно», то есть даже в самые критические моменты жизни он прибегает к юмору как к психотерапевтическому обезболивающему средству. …Андрей Вознесенский, праправнук муромского архимандрита Андрея Полисадова, грузина по отцовской линии, даже в атеистический период истории нашей страны, всегда был с Богом и в своей поэзии, и в своем сердце, в «церковке об одной маковке», и с молитвой на устах: «Господь, помилуй Москву!.. Господь, помилуй меня… …помилуй, Господи, мою женщину / и в небе бабушку, отца и мать… Господь, помилуй, Господь, помилуй / Тобою созданных детей дурных…» Что касается Зои-Озы… Зои Богуславской из его поэмы «Оза»… Повезло Андрею Вознесенскому с ней, что и говорить. Она - эта не только обаятельная, но и героическая, самоотверженная женщина и блистательная писательница и активная общественная деятельница - единственная из всех не отвернулась от него, когда Хрущёв наорал на него и когда даже самые близкие друзья-приятели отвернулись от опального поэта. И она же не отвернулась от него и не бросила его, когда у поэта возникли проблемы со здоровьем, которые мучили его, а с ним и её, целых семнадцать лет, и когда он уже почти не мог ходить и ходил, еле-еле передвигая ногами… Она - его Муза, его вдохновительница, его жена, его подруга, его сестра милосердия, его судьбаба, его судьба, была его крепкой и надёжной опорой и прошла с ним весь его путь до конца, и самый трудный отрезок пути последних лет! И разделила с ним все горести и печали, которые обрушились на него. А теперь она заботится об увековечивании его памяти. …Есть поэты, которые остаются в истории всего одним стихотворением или одной песней, как слепой поэт-самоучка Иван Козлов, который написал «Вечерний звон»… Архитектор по своему образованию, зодчий поэзии, Мастер своего дела, Андрей Вознесенский построил из своих книг Храм своей Поэзии, непривычный, авангардный и великолепный, как Храм Гауди в Барселоне, со своими молитвами в нём, со своими песнопениями, со своим иконостасом и со своими колоколами и звонами. У меня хранится долгоиграющая пластинка с голосом Андрея Вознесенского, которую когда-то выпустила фирма «Мелодия». Вознесенский читает там свои стихи «Васильки Шагала» («Небом единым жив человек!») и другие свои стихи, он читает их так, как читал когда-то в Политехническом музее и в Лужниках, «во весь голос» (я видела, то есть слышала это по телевидению и по радио). Я всегда восхищалась манерой, с какой Вознесенский читал свои стихи, и всегда восхищалась его голосом. И этот самый голос он в 2000-е годы стал терять и в конце концов потерял. И говорил уже шёпотом и полушёпотом, даже когда выступал у микрофона, а потом уже и шёпотом и полушёпотом не мог говорить. Вот трагедия так трагедия для поэта, да ещё такого публичного, медийного, как Андрей Вознесенский. И при этом он ещё шутил: «Я слишком много и слишком громко кричал в своей жизни, и вот посадил свои связки…» Он написал стихи «Теряю голос…»: Голос теряю. Теперь не про нас Ржёт вся страна, потеряв всю страну. Но в своих стихах он этот свой голос не потерял, а даже обрёл ещё более сильный голос, который - даже на тихой громкости - доходит до всех уголков твоей души и переворачивает всю твою душу, даже когда поэт говорит одними губами, и даже когда он говорит молча. Голос поэта перешёл в его «текст», и сам поэт «превратился в текст», в нематериальную субстанцию, воплотил себя и свою душу в своих стихах. И встал всеми своими томами на полку Вечности с классиками поэзии всех времён и народов, как наше «национальное достояние». 27 - 28 и 29 апреля 2013 г.,
Нина Краснова Стихи, посвящённые Андрею Вознесенскому при его жизни
АНДРЕЮ ВОЗНЕСЕНСКОМУ Я Есенина люблю за всё ЕСЕНИНСКОЕ, Вознесенский - новотворец, гений сущий. Он идёт своей дорогой - не есенинской, Вместе с музами, за крылышки ведомыми, С золотым на голове своей венцом, Был такой Есенин - весь ЕСЕНИСТЫЙ, Сквозь асфальт пробился он, пророс, Как сказал поэт известный энский,
“Наша улица” №162 (5) май 2013
|
||
kuvaldin-yuriy@mail.ru | Copyright © писатель Юрий Кувалдин
2008 Охраняется законом РФ об авторском праве |
||
адрес в интернете (официальный сайт) http://kuvaldn-nu.narod.ru/ |
|